– Глупенький, так я же с документами работаю, я все знаю… В досье пометки на этот счет специальные есть, разве могла я не почитать про тебя?
Такой ответ меня более-менее успокоил, хотя и не устроил полностью. Досье еще какие-то… И все же я предпочел пока забыть об этом недоразумении. В ту минуту меня вдруг взяла злость на Монику: за то, что умолчала про свою связь с Минором. Еще и нагло врала в вАбстракте: не знает, мол, почему меня увольняют… Уж кто-кто, а она-то все прекрасно знала… Потому я решил спросить у Афины про Монику, кто она и почему здесь, чья она протеже, однако сформулировал все эти вопросы значительно проще:
– А Моника?
– Что, Моника? – осуждающе посмотрела на меня Афина таким взглядом, словно про эту падшую девицу следует забыть раз и навсегда.
Надо сказать, что тот наш с Афиной разговор оставил во мне крайне двоякое ощущение: оказывается, и она бывает совсем не такой милой и разлюбезной, какой я уже привык ее видеть, а Моника… так и вовсе. Вот сам собой и разрешился вопрос, кому мне отдать предпочтение, подумал я и, условившись с Афиной о встрече в столовой минут через пятнадцать, вернулся в кабинет Mobile razvodko. Я взглянул на Монику чуть ли не с презрением, она на меня с непониманием: это повторялось несколько раз. На обед я поспешно удалился без нее. Войдя в столовую и застав меня в обществе Афины, Моника предпочла удалиться в противоположный угол. Она отобедала одна.
Второе утро подряд я раскладывал пасьянсы в компьютере, скучливо дожидаясь обеда, то есть, по сути, очередного свидания с Афиной. Пасьянсами же я занялся отнюдь не из приверженности к этому занятию, скорее из необходимости игнорировать Монику, которая, как выяснилось, оказалась не совсем той, за кого себя выдавала, и что еще хуже – цинично воспользовалось мной как прикрытием. Вот чего понять я никогда не мог: одно дело безвредно привирать по пустякам, совсем другое – подленько подводить под удар и потом делать вид, что ничего особенного и не произошло, что сложившиеся взаимоотношения могут оставаться прежними. Моника тем временем то и дело бросала на меня умоляющие взгляды, которые не без труда мне все же удавалось блокировать. Регулярно она отписывалась и в вАбстракте, что-то там про «выслушай меня», но я оставался выше этого, не желая ничего и слышать.
Тогда, помнится, я окончательно пришел к мнению, что только Афина – вот, кто мне нужен, как я мог вообще распылять внимание на эту мнимую Монику!? Ведь по всем своим жизненным умениям, убеждениям, устремлениям, да и всем прочим вместе взятым «У» – Афина на голову превосходила Монику. Последняя, в те осенние дни, представлялась мне попросту прелестной пустышкой и миловидной матрешкой, хотя еще пару-тройку месяцев назад я счел бы ее блестящей для себя находкой. «Но все течет, меняется, теперь у меня есть Афина», – подытоживал я.