Мёртвая тишина повисла в воздухе… Нарушаемая лишь тихим щебетанием лесных птичек и плеском воды, создаваемым плавающими утками, она всё больше нагнетала атмосферу и, казалось, вот-вот накалит её до предела.
– Как бы то ни было, деньги твои, – Майкл передал Андрею плотный конверт и, скрестив руки на груди, сделал несколько шагов вперёд, в сторону озера. – Смерть не так страшна, как тебе могло показаться. Она как удар ножа для созерцателя, как обезболивающее для умирающего и как крепкий алкоголь для душегуба-убийцы. Когда человек впервые видит смерть своими глазами – он так же, как и после резкого колющего удара клинка, испытывает резкую пронзительную боль. Каждый следующий удар заглушает предыдущий. Удар за ударом… Что до жертвы? Пред смертью многие из людей испытывают ужасные муки, которые истязают тело и рвут в клочья душу. Однако это не смерть. Безносая, как корень мандрагоры, заглушает боль, забирает муки и усмиряет наши страдания. Хотя и берёт за это плату. Первый выпитый тобой стакан, чего-нибудь наподобие виски… Помнишь ли ты его? Грязь и горечь. Ничего более. Лишь выпивая следующий стакан ты начинаешь притуплять вкус мерзости и он начинает приходиться тебе по душе. Так, убивая кого-либо, ты убиваешь ещё одного человека. Человека, живущего внутри тебя. Но не смей зацикливаться на одной смерти… Если ты позволишь сожалению и раскаянью проникнуть в твой разум – они сожрут тебя изнутри.
Андрей стоял за спиной Майкла и слушал. Он слушал то, что ранее никогда бы не стал воспринимать. Отбросил бы за ненадобностью. Сейчас же ему было необходимо понять, что именно изменилось в нём после этой ночи. Остался ли он собой?
– Ты хорошо поработал, Андрей. Возьми этот ключ, – Майкл протянул металлический ключик, плавающий в воздухе, свисая на длинной верёвке. – Центральный храм, что в городе. Думаю, ты знаешь, про что я говорю. Найди запертый подвал в этом святилище, зайди в него и убедись, что ничего святого уже давно нет в том месте.
Не дожидаясь реакции Андрея, Майкл два раза ударил его по плечу и, развернувшись, спешно направился в сторону поместья.
Андрей, убрав ключ в надёжное, как он считал, место, побрёл вдоль берега, устремив свой взор в пустоту. Солнце уже окрасило небеса в кроваво-белый оттенок. В такие моменты сложно понять: утро сейчас или вечер. Но изысканные пейзажи не были объектом трепетных чаяний для Андрея. В природе он видел обыденность. Его голова всегда была погружена в различные мысли, в ней почти не было места для такой безделицы, как красота природных картин.