Бедный баран мне снится до сих пор. В сущности, мы мало чем от овец отличаемся: нас загоняют в стада, регулярно состригают с нас шерсть, ставят в загоны, а когда приходит время принести жертву, выбирают из стада молодого, крепкого, без видимых дефектов барана и публично его режут. При этом ни жертва, ни стадо даже не смеют вякнуть. Один молчит оттого, что звук из легких через перерезанное горло не успевает долететь до голосовых связок, а другие – потому что боятся стать следующими.
3. Письма ненависти от верующих
«…1 декабря 2015 года Соколов Р. Г. умышленно, с целью пропаганды информации, направленной на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам национальности, отношения к религии, совершил публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу, в целях оскорбления религиозных чувств верующих, разместив в свободном доступе на своих страницах пользователя «Соколов» в социальных сетях YouTube и ВКонтакте в сети Интернет видеоизображение под названием «Письма ненависти от верующих», которое самостоятельно изготовил, используя техническое устройство с функцией аудиовидеозаписи, то есть совершил преступления, предусмотренные частью 1 статьи 148 УК РФ и частью 1 статьи 282 УК РФ…»
Немного пройдя по тротуару, я завернул за угол.
«Русланчик!» – кинулась ко мне Ирка.
Я был рад её внезапному появлению.
«Молодец, что убежала», – сказал я, забирая у Ирки одноразовый бумажный платочек, который она достала, поспешив помочь мне вытереть кровь.
«Я сбежала! Так нельзя поступать!» – плакала она.
«Нет, ты всё правильно сделала, – я старался успокоить её. – Ты могла позвать на помощь».
«Но не позвала. Я сильно испугалась», – ревела Ирка.
«Перестань! Всё хорошо. Что ты могла сделать против тех отморозков? – я взял её ладонь и прижал к своей щеке. – Пошли скорей отсюда».
Я снова потянул её за руку.
Через пять минут мы были на соседней улице и направились к супермаркету. От его витрин было светло, а на парковке стояло такси. Мы быстро запрыгнули на заднее сиденье. Ирка назвала свой адрес, и мы решили сперва завезти её.
«У тебя точно нет переломов?» – беспокоилась всю дорогу Ирка, ощупывая меня.
Было больно, всё тело гудело, но я старался улыбаться. Получалось плохо. От этого Ирка снова начинала реветь. Наконец, мы доехали. Она не позволила мне довести её до подъезда, чмокнула меня в щеку и быстро вылезла из такси.
«Напиши, как доедешь!» – улыбнулась она мне на прощанье.
Я ехал и через стекло смотрел на убегающие фонарные столбы и витрины магазинов, а сам видел наглую, тупую рожу зверька на фоне разбитой «Приоры».