– Чего сидишь? Иди в коридор к другим бабам, – беззлобно попыталась выпроводить Кристину из палаты Романовна, полоща половую тряпку в ведре. – Мне полы надо помыть, а во время уборки больным находиться в палатах не положено.
– Я вам не мешаю, Романовна. И бесцельно шататься по коридору я не хочу.
– Но не положено ведь… – начала убеждать Лаврентьеву уборщица, но потом махнула рукой и принялась возить мокрой тряпкой по линолеуму. Кристина вновь наклонилась над блокнотом в поисках записей о Нетребской.
Уже долгое время наблюдая за Алисой, Лаврентьева часто задавала себе вопрос: почему эта женщина съехала с катушек и превратилась в ярую фанатичку? Наверное, размышляла Кристина, у бедной сумасшедшей были причины сначала уйти в монастырь, а потом попытаться наложить на себя руки. Справедливости ради, думала Лаврентьева, надо отметить, что Алиска была женщиной привлекательной: рост чуть выше среднего, красивое лицо с гладкой кожей, черные брови вразлет и карие глаза. Все эти черты выдавали в ней помесь татарки и русской. А еще Нетребской удалось сохранить классную фигуру после двух родов. И что удивительно, Алиска совершенно не поправлялась при таком ненормальном аппетите, свойственном многим душевнобольным. Нетребская съедала все, что подавали в столовой и никогда не отказывалась от добавки, если другие пациентки не желали есть свои порции. Она всегда жадно смотрела на еду свою и чужую, и женщины без слов придвигали к ней свои тарелки.
Складывалось впечатление, что Нетребская была всегда голодна. Она беззастенчиво выпрашивала еду у всех вновь поступающих больных. Иногда в поисках еды, не гнушалась залезть и в чужие тумбочки, но чаще всего попрошайничала. А поскольку ее никто не навещал, то ей всегда нужны были шампуни, мыло, зубная паста и женские прокладки, и безумная Алиска частенько таскала эти предметы личной гигиены у своих соседок по палате. Власова как-то застала Алису за воровством своих вещей, и мягко отчитав воровку, сказала, что ее дочь много работает не для того, чтобы кто-то пользовался ее дорогими французскими шампунями и кремами. И добавила, что если Алиса позволит себе еще хоть раз залезть в ее тумбочку, то обо всем расскажет врачу. Но тем не менее Власова никогда не могла отказать Алисе ни в еде, ни в фруктах, ни в сладостях, которыми баловала ее дочь.
Еще, как заметила Кристина, Нетребская не могла долго усидеть на одном месте. Она всегда тщательно застилала свою постель и красиво ставила подушку, перед этим долго взбивая ее, доводя остальных обитательниц седьмой палаты до исступления. Но что больше всего раздражало женщин, то это фанатичная религиозность Алисы.