Сестра. Как много кроется за этим словом. Бесконечная поддержка, забота, искренняя заинтересованность.
Она всегда была самым светлым человеком в нашей тёмной семье. Лучиком солнца.
В детстве я завидовал ей из-за того, что она была девчонкой, и с неё отец не требовал так, как с меня и не наказывал как меня. Большая часть его жестокости доставалась мне, а ядовитое недовольство доставалось моей матери, но она терпеливо сносила все унижения. Можно сказать, что Азалию он почти что любил.
Я завидовал её свободе. Сестра очень часто гостила у бабушки. Она при любой удобной возможности сбегала из дома. Меня же отец держал при себе, воспитывая из меня своего наследника, и к бабушке я ездил только по праздникам вместе с родителями.
Именно из-за того, что сестре удавалось проводить много времени с родителями нашей матери она выросла тем, кем выросла. Потому что бабушка была добрейшим человеком.
Мне было странно наблюдать, как на мои агрессивные выпады сестра давала сдачу, но всё равно относилась ко мне по-человечески. Сколько бы я ни провоцировал и ни обижал её, пытаясь вскрыть в ней гнилое нутро, увидеть отражение себя, но она была другой.
Мой характер сформировало детство.
— Когда ты станешь нормальным? — кричал отец, покраснев от напряжения. — Когда я тебя спрашиваю?
Я не знал, что ответить. Я боялся не угадать с ответом и поэтому молчал, но это лишь сильнее злило его.
— Да лучше бы ты умер, чем он! — выплюнул он. Его лицо перекосила злобная гримаса.
Когда я услышал эти слова впервые, я почувствовал острую боль, словно в мою плоть вогнали нож по самую рукоятку. Обида, непонимание заполнили меня до предела.
Ведь я стоял перед ним живой, а брата больше не было. Родной отец говорил мне слова от которых хотелось плакать, но мужчины не плачут. Он выплёвывал едкие фразы, не думая о том, что я чувствую. Лишь взращивая и лелея свою боль.
Я никогда не был таким, как брат. С его слов он был послушнее, умнее, уравновешеннее.
— Встал в угол! — рявкнул отец.
Я выполнил его приказ, сохраняя внешнее спокойствие, но содрогаясь внутри оттого, что меня ждало.
— Вытяни руки в сторону, — холодно приказал он, я молча подчинился.
Кажется, просто? А вы попробуйте простоять с вытянутой рукой час и не забудьте взять в неё книгу.
Спустя десять минут мышцы начинают дрожать, спустя пятнадцать хочется реветь, но слёзы не помогут.
Позже я узнал, что так тренируют спортсменов. Взрослых психически устойчивых людей.
Так любил наказывать меня отец. Наказание подобное пытке.
— Характером в мать! — звучало как приговор. — Мягкотелый, ведомый, мямля, тряпка, — это лишь малая часть оскорблений, которыми меня удостаивал отец.