Когда, быть может, я умру,
Мне жизнь простит любовь сверх меры,
А черти на моем пиру
Вдруг отрекутся все от веры.
А люди просто поскорбят,
Те, кто любил, кто ненавидел.
Мне в душу их глаза глядят,
Как будто в чем-то их обидел.
И хочется сказать: «Прости»,
Обнять, пожать кому-то руку,
И сердце не своё нести,
Свою испытывая муку.
И хочется сказать: «Прощай»,
Я ухожу, найди другого,
А мне лишь только завещай
Тебе несказанное слово.
Но я молчу…
декабрь 1990 года
«Жизнь отражается в мечтах, во снах…»
Жизнь отражается в мечтах, во снах,
В разлуках средь полей,
И облака летят в прудах,
Обняв счастливых лебедей.
И утром радостно горят
Глаза мои – в них образ дня.
И дни как стайка октябрят
Уходят быстро от меня.
И тает капелька росы –
В ней отражается рассвет.
А я, взглянувши на часы,
Увидел, что пришла Аннет.
6 сентября 1987 года
«И с помутнением рассудка…»
И с помутнением рассудка
Мы воспеваем слово «грусть».
Что нам та легкая минутка,
Ее мы знаем наизусть.
Мы с тобою непохожи.
Ты одна, а я другой.
Не смотри, что с пьяной рожей.
Спирт ведь тоже дорогой.
«Горит костер как сумасшедший веник…»
Горит костер как сумасшедший веник,
Разбрасывая искры в небосвод.
А мне б ещё чуть-чуть немного денег,
И я бы звезд устроил хоровод.
«На лугах и на зеленом поле…»
На лугах и на зеленом поле,
Где простор и тишь, и благодать,
Комары устроили гастроли –
Хором петь и хором танцевать.
Провода, как кресла, что в партере,
Воробьями заняты кругом.
Только соловьи с галерки пели
О своем о чем-то, о другом.
Солнышко из леса заглянуло, –
Ветерком подуло по верхам, –
То, как будто ясное вздохнуло
По своим несказанным стихам.
Зажужжала вдруг солистка муха,
Зазвенел кузнечика смычок,
И свое показывая брюхо,
Заиграл заслуженный сверчок.
И неслась та песня на просторе,
Где-то быстро, где-то неспеша –
Разная: то в радости, то в горе,
Не стройна, но все же хороша.
24 августа 1987 года
«Где-то поблизости лают собаки…»
Где-то поблизости лают собаки,
Кошки пищат, задыхаясь от злости,
Женщины рвут и кусают рубахи,
Словно пахучие свежие кости.
Ветер в окно ударяет с разбега.
Миг – и стекла зазвенели осколки.
Ночь заполняют фигуры из снега,
Словно на теле живые наколки.
12 декабря 1988 года
«Город спит, большой и теплый…»
Город спит, большой и теплый,
Весь гудит от старых ран.
Люди бьют со злости стекла
И спешат под ресторан.
Все сомнения порушив,
Я иду во тьме ночной
Заглянуть в чужие души,
Что сегодня не со мной.
Заглянуть и вновь умчатся,
Только крикнуть на ходу:
Вы меня простите, братцы,
Если больше не приду.
31 августа 1988 года
«В один ноябрьский день…»
В один ноябрьский день,