–Нет, он мне не нравится.
Это мгновенно успокоило Ирку, а мне стало противно от себя.
После кафе все отправились по домам. Я думала о многом. Думала о том, насколько слабо отличается наша жизнь от русских романов.
Танечка (как Татьяна Ларина, совпадение даже в имени) влюбляется в таинственного незнакомца, который задумчив и любит странствовать, как Онегин. Он прекрасен и благороден. Несмотря на свою разочарованность, на ушко любезности всё же прошептал. Свидание уже состоится. Этого хотят обе стороны? Не факт. Возможно, как в романе, Танечке грозит отказ.
А Слава? Кто он? Разум Тани? Или ее будущий муж…
А, возможно, Танечка – это Ольга Ларина. Славка – это Ленский. Или таинственный ОН – это Ленский, который закружил Ольгу на балу. После этого последует дуэль. Страшно…
Быков отмечал, что наши жизненные перипетии часто выстраиваются подобно литературным произведениям. Посмотрим, так ли это. В пятницу будет известно.
Другой пример – Ира. Может, это она Таня Ларина? Данил не любит ее так, как она его. Это понятно. Возможно, он встречается с несколькими девушками. И для каждой своя история. Это, скорее, Печорин.
А кто я? Образы приходили не отрадные. Няня Тани, жена Тараса Бульбы, в лучшем случае, Вера из «Героя нашего времени». А еще вчера я была Ассолью, встретившей своего принца на песчаном берегу Камского моря. Пора спать. Впереди еще целая неделя. Но она последняя :)
-Я надену вот эту салатовую футболку, сиреневую тунику и кожаные легинсы и … вот эти кроссовки – Ирка достала из какой-то коробки леопардово-тигровые кроссовки с розовыми вставками, – новые Reebok. Сейчас тебе тоже что-нибудь подберем.
–Может я лучше так пойду, – попытка была довольно жалкой.
Ирка, словно фея, достала непонятно откуда джинсовый полукомбинезон оверсайз и лимонную футболку:
–И вот, еще гольфы с ананасами, и сюда подойдут вот эти конверсы на платформе, будет зашибенско!
Я затравленно смотрела на Иру:
–Я гольфы не надену и футболку оставлю свою.
–Окей, без гольф, остальное – не уступлю.
Спустя некоторое время мы стояли с Иркой перед огромным зеркалом во всю стену в комнате Иркиных родителей. Ирка поправляла свои густые темно-шоколадные волосы и осматривала свою попу, да, в этих легинсах она была что надо. Мои худые ноги торчали из под шорт совсем не красиво, волосы прилипли в скулам, лицо было бы естественно и мило, если бы на него мать-природа не прилепила страшный нос-клюв. Так мы и отправились на дискотеку, и да, мы выпили какого-то портвейна из бара Иркиных родителей. Настроение было приподнятым. Я вдруг почувствовала важность момента – окончание школы, мы уже взрослые. Мы справились с этим испытанием. Теперь всё зависит от нас. Все разбредутся кто куда, и будет встречаться только раз в год. А потом все будут такие деловые, приедут на классной тачке, а у кого-то будет пятеро детей. А я … я буду работать в этой школе учителем русского и литературы и говорить им всем: «А мы сейчас с Ольгой Евгеньевной на ты, с Анастасией Семеновной вместе чаи гоняем, а уж как я гоняю учеников. Вас, дураков, моих одноклассников, вспоминаю». Ненужным контрапунктом врезалось воспоминание о той шутке, которую озвучил Данил Ирке. Обо мне как училке и об их будущих детях. Скучно и убого. Я подумала о том, что, возможно, филфак на педагогическом – это какая-то ширма, ограждающая меня от реальной жизни. Работать учителем в той школе, где ты училась совсем не круто. Я придумала себе призвание, потому что знала большие деньги я зарабатывать никогда не смогу. С головой моей что-то не так.