Я не читаю тебе старых писем
Я не читаю тебе старых писем,
Не ворошу нашего прошлого листья.
Не шуршат обрывками мысли.
Не с тобой. Я одна. Притихла.
Обесцвечена вся планета.
Из зимы не вернуться в лето.
Растушую все краски на свете
Безулыбчато-серым цветом.
Ты нем, как и я, от беззвучья.
Листья прошлого мну ногой.
Пробираюсь тихонько к звукам.
А ты нем. Ты немой. Ты не мой.
В календаре лето, за окном осень
В календаре лето, за окном осень.
Облака раскалились добела.
Легионы туч идут в бессмысленный бой с землей.
В них лишь вода,
А в земле скрыт огонь.
Вставай рука к руке,
Вставай, своих не тронь.
Это великий поход землян
За свободной душой.
Восстань над туманами лет,
По пути переплавив себя.
Там впереди нас нет.
Только в небе горит звезда.
Гром разрывает слух,
Молнии режут глаз.
Это восстание масс
Против нас.
На краю обрыва старого мира
С неба смотрит на меня желтая луна
И струями дождя плачет она.
Капает слеза на мои ладони,
Смешиваясь с каплями крови.
На краю обрыва старого мира
Мы вдвоем как в пустыне – ты и я.
Я держу тебя за руку и вместе с луною
Плачет твое сердце красной струёй.
Дождь идет.
Он смывает по щекам твоим
Жизненной маски грим.
Мы навеки счастья хотим.
А просто дождь идет.
На краю обрыва старого мира
Я держу тебя за руку,
И плачет луна.
Через тысячи лет заалеет рассвет-
Мы вдвоем вне мира – ты и я.
Мозг сжигают слова, не желая стать фразами.
Величье молчит, командует малое.
Жажда сказать – лишь конвульсии речи,
Концерт обречен, он не дает облегчения.
В урну летят клочки ненаписанных судеб,
Хеппи энда не будет.
Нулей не судят.
А жаль.
Узор из слов и нот,
Пустот и тонов
Рассыплется в прах.
Бестишья крах.
Это страх. Безоттеночный страх.
Я вгрызаюсь пальцами в лад,
Как ослабевший от голода солдат
В пищу звуков.
Хоть мотив, хоть припев. Вот так.
Беззвучья голод иссяк.
Пирую телами погибших на фронтах
Войны в звуках, стихах, словах.
В урну летят клочки ненаписанных судеб,
Хеппи энда не будет.
Нулей не судят.
А жаль.
Узор из слов и нот,
Пустот и тонов
Рассыплется в прах.
Бестишья крах.
Это страх. Беззвучия страх.
Мой труп, покалеченный в этих боях,
Останется здесь, землей становясь.
Он сгниет, но не вылезут черви,
Источая зловонье несозданной песни.
Смерть в зародыше и выкидыши мысли.
К ним привыкаешь быстро,
Не пугаясь слишком мертвых полустиший.
Лишь не привыкнуть никак
К осколкам взорванных фраз,
Растерянных смыслов.
Оглохни, ветеран-старик уши,
Не зашьешь твоих ран, не заглушишь.
Лишь припорошить красивым узором