До сих пор помню, как воспитательница смешно и неловко вскрикнула, всплеснула руками и почему-то отправила меня мыть рот с мылом.
Интересно, что мама моя не пила абсолютно. Даже наоборот: она была инженером-конструктором и членом партии, на хорошем счету. С утра до ночи пропадала на работе, «давала план».
До сих пор я не могу понять, почему наш быт сложился столь странно. Никакого интереса к нам с сестрой мама не проявляла – была то ли в постоянной жуткой депрессии, из которой ее ничто не могло вывести, то ли, как сейчас говорят, пассивным поклонником движения чайлдфри.
На все мои детские падения, синяки и шишки она отвечала короткой рубленой фразой «Так тебе и надо!».
И я совсем не удивилась, когда, вернувшись из Москвы и все-таки сумев проникнуть домой, не увидела там своих вещей. Одежда, школьные тетрадки, памятные безделушки, фотографии – все пропало! На мой немой вопрос дорогая мама ответила гениальной фразой: «Ну ты же уехала, а это все равно что умерла»…
Светка и ее мама, тетя Таня, встретили меня как обычно – божественной жареной картошкой, и с сочувственными вздохами внимали рассказу о моих приключениях.
Тетя Таня прославилась в нашей округе тем, что пять лет стояла первой в очереди на квартиру в заводском общежитии, но начальство все время пихало перед ней своих разнообразных протеже. И вот, в очередной раз оставшись без вожделенного жилья, простая крановщица написала письмо вернувшейся после полета и выхода в открытый космос Светлане Савицкой:
«Восхищаюсь Вашей смелостью и горжусь тем, что именно Вы, наша советская женщина, первой вышли в открытый космос. Приглашаю Вас в гости в свою новую квартиру», – таким было ее послание (копия – в райком партии).
После чего тетю Таню моментально вызвали куда надо и пообещали тоже отправить в космос.
«А следующее письмо я напишу космонавтам американского „Челленджера“» (как раз готовился к полету его несчастливый экипаж – тот, что погиб в первые секунды после старта 28 января 1986 года) – не сплоховала она. И – о чудо! Жилье ей дали моментально.
Светка же была известна своим выпускным сочинением, которое она настрочила в стихах, да еще на тему счастья. Тогда еще не было ЕГЭ, и ее поэма заставила расплакаться от гордости нашу учительницу литературы.
В общем, они обе были женщины очень эмоциональные и не без фантазии.
Когда мы остались одни, Светка трагически, с болью в голосе, прошептала: «Я всем сказала, что у тебя ребенок от Жириновского и ты живешь на Рублевке, так что не выдавай меня».
Я догадалась, что за время моего отсутствия подружка подрабатывала моим ньюсмейкером, и побоялась даже предположить, в какую историю она трансформирует мой рассказ о мунистах. Но что делать? Землякам надо было как-то развлекаться в перерывах между «Санта-Барбарой» и «Рабыней Изаурой».