Обычно этот ярко выраженный «стержень» помогает некоторым людям напрочь стереть саморефлексию, искать приключения на жопу и отстаивать свою правоту там, где это на хрен не надо, но при этом успешно создавать вокруг себя иллюзию мужества, брутальности и непререкаемого супермэнства.
А вот Саня не любил спорить, был очень милым и дипломатичным парнем, который с лёгкостью находил общий язык со всеми подряд. Манера его общения и обходительность нравилась всем, кроме дяди Миши, который считал это проявлением слабости.
Поэтому возделывать «мужской стержень» и закалять характер дядя Миша принялся с самых первых Саньковских проявлений всяких там «сюси-пуси» и старался так, что обильно обосрал ему всё радужное детство.
Даже когда Саня вырос, дядя Миша не собирался останавливаться и хотел было продолжить делать из сына «настоящего мужика», но Саня научился слать батю на хуй и делал это регулярно, иногда даже окончательно. Хотя «отсутствие стержня» обычно возвращало всё на круги своя, они мирились, и батя нет-нет да врывался в его размеренные будни с новыми уроками жизни…
В момент, когда Саня услышал телефонный звонок, он уже 3 часа как безуспешно пытался собрать кухонный стол, купленный в «Икее». Пиздадельность тоже не относилась к числу Саниных добродетелей, и он к тому моменту совсем растерялся среди всевозможных замысловатых винтов, гаек, деревянных досок, которые каким-то чудом должны были образовать сверкающий стол с рекламного плаката. Он уже порядком подустал и был немного на взводе.
Протянув руку к телефону и увидев номер своего бати, он сразу смекнул, что менее всего в данный момент он нуждается в ахрененных советах, которые его отец щедро раздавал при любом удобном случае, и в ответ на вопрос «чем занимаешься?» он благоразумно решил соврать сказав, что пьёт чай с баранками.
Дядя Миша почувствовал иронию, но в данном случае ему было не до подобных мелочей, так что он сразу, как подобает настоящему мудозвону бизнесмену, перешёл к делу.
Тут дяде Мише надо отдать должное, поскольку после примерно 5-го похода на хуй и долгих последующих примирений, он начинал-таки осваивать неведомое для него понятие – тактичность. И донося до сына свою концепцию в этот раз, он, как заправский маркетолог, прежде чем осчастливить оффером, хорошенько его прогрел, расписав безоблачное будущее и небо в алмазах. Санёк слушал батин бизнес-план, держа в голове, что все эти попытки приобщить к «семейному бизнесу» – не иначе как очередная попытка взять под контроль и заставить жить «как надо». Но всё действительно выглядело перспективно и заманчиво, так что Саня просто вставлял одобрительные реплики и охотно соглашался, поскольку в глубине души он всё-таки отчаянно желал произвести впечатление на отца, хотя скрывал это, возможно, даже от себя. В общем, под конец конструктивного диалога Саня сделал ещё пару ценных замечаний и одобрил план отца, а тот, в свою очередь, тактично промолчал о том, что на хрен ему не нужно Санино одобрение, а уж ценные замечания и подавно.