Вика, не просыпаясь, доплелась до своей комнаты, плюхнулась прямо поверх спальника и погрузилась в нервозный и тревожный сон.
Проснувшись рано утром, она долго боролась с двумя противоречивыми желаниями. С одной стороны ей хотелось еще поспать, забравшись все-таки внутрь мешка, а с другой надо было встать и донести себя до «дамской комнаты».
Необходимость вскоре пересилила, и девушка вышла, зябко кутаясь в накинутую куртку. По тропинке, ведущей от дома, туда-сюда ходил Леонид Гаврилыч, разговаривая по телефону.
«Кому можно звонить в такую рань, сейчас, наверное, около пяти утра». В утренней тишине ей отчетливо были слышны все его слова.
– Надя, я все сделаю, я тебе обещаю. Я уже предпринял некоторые шаги, – он сгорбился, стоя спиной к девушке, видимо, прикуривая сигарету – через секунду из-за его фигуры поплыл сероватый дым, – не важно, какие. Важно, что предпринял и скоро ты получишь деньги. Счет у тебя? Можешь сказать, что скоро мы его оплатим.
Вика замерла. «Ты скоро получишь деньги»? Он сейчас сказал про деньги, которые кто-то скоро получит? То есть Леонид Гаврилыч предпринял какие-то шаги, благодаря которым его собеседник, который, по-видимому, остро нуждается в деньгах, их получит. Так может, это Гаврилыч взял ту монету, сразу догадавшись о ее стоимости. Взять из чемоданчика, не вызывая подозрений он мог – ведь это его чемодан. Плюс нежелание участвовать в расследовании. Она вспомнила опять же ненароком подслушанный разговор, состоявшийся между Леонидом Гаврилычем, Павлом и Тимуром. Гаврилыч явно не хотел затевать никакого расследования. Естественно, если он вор, то никакие расследования ему не нужны. Лучше всего убедить всех, что дело безнадежное и пытаться даже не стоит. И спустить на тормозах.
Леонид Гаврилыч развернулся, увидел Вику и слегка замедлил шаг.
– Ладно, я тебе все сказал. Нос не вешай там. Все, отбой.
Вика двинулась по тропинке ему навстречу. Странно, они с руководителем экспедиции, несмотря на то, что жили в одном доме, вместе работали ели и проводили досуг, друг другу не сказали практически ни одного слова. Вика сторонилась угрюмого начальника, а он, вообще мало что замечал вокруг себя. Виктория более пристально всмотрелась в лицо Леонида. Солнце, ветер и, вероятнее всего алкоголь, подарили его лицу красно-багровый цвет. Огрубевшая кожа свисала под глазами сиренево-синими кругами, изъеденными глубокими морщинами. «Он же не старый, – внезапно с жалостью подумала она, – просто какой-то… потрепанный что ли». Гаврилыч так же хмуро прошел мимо Вики, не сказав ей ни слова, и, казалось, не обратив никакого внимания на девушку, из-за которой ему пришлось посторониться, чтобы разойтись на узкой дорожке.