– К чему ты всё это мне говоришь? – тут же поинтересовался Тимофей Савельевич, хотя отлично понимал, куда Алексей Николаевич клонит.
– К тому, что кто-то должен продолжить расследовать это дело и выяснить, кем была погибшая женщина.
– И ты хочешь, чтобы я этим занялся? – произнёс Тимофей Савельевич фразу, которую не решался высказать Алексей Николаевич.
– Я не вижу кандидатуры лучшей, чем ты, – подтвердил вывод старого приятеля Свиридов.
– Но я на пенсии! Приглядываю за внуком! – нехотя начал сопротивляться Тимофей Савельевич, хотя ему самому до дрожи хотелось заняться брошенным расследованием.
– Вот и отлично! У тебя масса свободного времени, а до того дня, когда у Тимы начнётся учёба в школе, ещё больше двух месяцев. Помню, ты и за меньший срок раскрывал и более сложные дела! – начал выкладывать свои доводы Алексей Николаевич.
– Но тогда я был действующим сотрудником с полным доступом ко всем необходимым базам данных и полномочиями, необходимыми для ведения дела! А сейчас мало кто захочет со мной делиться информацией, и я буду не в состоянии заставить их это делать!
– Как раз наоборот! – принялся переубеждать его Алексей Николаевич. – Сейчас ты – не грозный следователь, которого все боятся, а милый дедушка, достаточно молодой, чтобы с утра до вечера скучать дома у телевизора, но и достаточно поживший, чтобы внушать доверие своим собеседникам, а не вызывать у них панику. Ни у кого не вызовет удивления тот факт, что энергичный пенсионер от нечего делать проявляет любопытство и пытается играть в детектива, расследуя странные обстоятельства гибели молодой женщины на городском пустыре. Тебя никто не будет воспринимать всерьёз, оттого не станет утаивать информацию. А ты лишь слушай, да делай выводы. И это ты умеешь лучше других, я-то точно знаю! И если у кого и есть шанс раскрыть это дело, то только у тебя!
– Но вообще-то мы собирались через пару недель поехать семьёй на море, – вспомнил тут о предстоящей поездке Тимофей Савельевич, который и сам уже загорелся идеей довести до конца дело, от которого все отвернулись.
– Что ж, погреешь свои бока на солнышке в другой раз! – произнёс в ответ Алексей Николаевич.
– Борис может обидеться, – проговорил Тимофей Савельевич таким тоном, словно просил старого приятеля дать ему ещё один повод для того, чтобы заставить себя тряхнуть стариной и приняться за расследование.
– Не обидится, если ты поговоришь с ним и изложишь всё то, что мы с тобой сейчас обсуждали: о хорошей женщине, которую все незаслуженно забыли, о праве на честное имя и о справедливости, которой достоин каждый человек, особенно тот, кто уже не может сам постоять за себя.