Отрываюсь от своей малышки и подпрыгиваю с кровати.
Готов и дальше наслаждаться видом моей только получившей оргазм малышки, но не могу!
Пулей лечу в душ.
– Да чтоб тебя, маленькая дрянь… – срывается с губ тихое шипение.
Залетаю в кабинку, включаю тёплую воду. Сдёргиваю с себя трусы и крепко обхватываю член пальцами. Представляю на нём Еву. Пока что рот. Как её язычок скользит по плоти, вырисовывает своим язычком узоры. Как она помогает своими ладошками и трогает меня за горящие яйца.
Сука, я не выдержу.
Трахну её, и всё. Прямо сейчас!
Бью кулаком об стену и утыкаюсь в неё лбом. Дёргаю с остервенением свой член.
Нельзя. Трогать её нельзя больше. Поэтому как подросток дрочу себе в кулак. Забываюсь в фантазиях, представляя свою малышку. И делаю ещё хуже.
Кончаю с громким рёвом, смываю с руки последствия возбуждения и натягиваю трусы.
И несмотря на это – всё ещё хочу.
Всё горит.
Как в душе, так и паху.
Даже рывком открываю двери, захожу в нашу комнату. Вижу Еву, сидящую на диване, натягивающую на себя майку. Взгляд сам цепляется за ещё возбужденные соски. Растерянный взгляд.
Преодолеваю между нами расстояние.
– Амир? – с опаской спрашивает. – Т-ты?..
На кровать её опрокидываю. В губы врезаюсь. Целую, едва не скрипя зубами. Жесть как хочу её. Мало мне. Поэтому трахаю хотя бы языком. Не даю ей и вдохнуть. Опомниться. Только в себя вжимаю и наслаждаюсь губами.
И опять член в заветный треугольник её утыкается.
Р-р-р! Невыносимо!
Резко ухожу в сторону и ложусь на свою половину кровати. Кое-как останавливаюсь, хотя… Руки в приступе дёргаются, желая прикоснуться к её коже.
Но нет. Сжимаю пальцы в кулаки.
– Спи, Ева, – говорю жёстко. А сам в душе надеюсь, что она беспрекословно сделает это. Единственное, что сдержит меня, чтобы не трахнуть её. А пока только врезаюсь телом в матрас. И надеюсь, что моя выдержка хоть раз меня не подведёт.
Ева
Тяжело дышу, выпускаю из носа пар. Почти что. Наблюдаю за Амиром из-за книги и стараюсь не кинуть её в него. Сидит на солнышке, ничего его не волнует. А меня вот злость буквально дерёт. И на него, и на себя.
На него – потому что останавливаться не умеет. Наказывает, потому что ему нравится.
А себя… За то, что возбудилась. Но ведь сначала-то нет! Но потом он куда-то нажал, что-то сделал своими руками, и я… Поплыла. Не хотела. Тело предало меня, отзываясь на ласки Саидова.
И когда приходила к кульминации… Материла его всеми словами.
И вот сейчас до сих пор сижу и расчленяю его в своих мыслях. А он лежит, в телефоне что-то печатает.
Опять нервно одёргиваюсь ткань, прикрывая бёдра и треугольник, в котором пульсирует о одной мысли, что вчера произошло.