Взвинченный до жути.
На меня даже не смотрит.
А я с малышом вообще пытаюсь прятаться. Но не выходит.
Мальчик опять оглушает всех в гостиной.
И Саидов, внезапно оказавшийся здесь, резко встаёт, подходит ко мне.
– Сюда дай, – обращается раздражённо впервые за тот день.
Я от испуга сама вручаю его в руки. Амир быстро выходит из гостиной с ребёнком на руках под детский плач. Он становится все тише и тише. Отдаляется с каждой секундой.
И куда он его понёс?
Убить собрался? Нет. Вряд ли.
Терпеливо жду десять минут. Крик пропадает. А Амир так и не появляется. И это настораживает.
Я отчего-то подскакиваю с места.
Он ведь мог ему надоесть! А Саидов сейчас в таком состоянии, что запросто кидается на людей!
Выбегаю из гостиной, бегу по коридору, но резко останавливаюсь, когда вижу приоткрытую дверь. А там… Амир. С малышом на руках. Стоит спокойно, качает его, рядом с окном. Ведёт большим пальцем ему по лбу. И ведь тот не плачет. Мужчина просто молчит. Смотрит на него, на удивление – без агрессии.
Не вижу этих порывистых движений.
Я, чтобы не смутить ни его, ни себя, делаю шаг назад, прячась. Возвращаюсь обратно в гостиную и не могу выкинуть эту картинку из головы.
Он был спокойным вместе с ребёнком. Тот не плакал. Такое вообще возможно? От него весь дом рыдает с утра.
Но он выглядел так… Непривычно.
Я представила его на руках с нашим ребёнком.
От этой мысли в груди разливается тепло.
Это… Приятно. Очень.
И на данный момент все эти приятности кончаются. Саидов снова возвращается в гостиную, хватает свой планшет. Ребёнка на руках уже нет. Возможно, лежит в той комнате. Спросить не решаюсь.
Но такого спокойного Амира я вижу всего лишь полчаса.
Дальше снова идёт терроризирование персонала.
Настолько, что я нахожу на кухне даже плачущую девушку…
Садовник и вовсе распсиховался, поник и уже был готов собирать свои вещи из-за увольнения.
Весь дом стоит на ушах!
А меня саму это до жути напрягает.
Настолько, что я не выдерживаю. Успокаиваю очередную горничную от истерики и иду в кабинет к Амиру. Собираюсь с ним поговорить. Наверное. Или не буду.
Дохожу до двери, но не открываю её. Слышу опять этот зверский голос. И чей-то ещё. Кажется, Мансура?
– Ну и? – нетрепливо спрашивает Амир.
– Он в бешенстве. Не надо было вам так вспыхивать. Что-то произошло? Сколько вас помню – впервые таким вижу. У вас холодная голова в бизнесе.
В ответ тишина.
– Ну? Даже другу не расскажете?
– Да чёрт, – ругается тихо, но я всё равно слышу. – Я вообще жалею, что Еву сюда привёз.
В груди что-то колет.
Так вот оно что…
Жалеет.
– Не могу. Запах её в носу стоит, и всё. Как под каким-то газом для агрессии хожу. Я её жесть как хочу. У меня два месяца уже ничего не было.