– Люблю тебя, – выпаливаю радостно. Он сам понимает, в каком это смысле. Вообще, Столяров очень мудрый человек. И постоянно видит меня насквозь. – Посмотришь за Аринкой?
– Ты ещё спрашиваешь? – он отвешивает мне подзатыльник.
Ещё раз обнимаю его, чуть не пищу и бегу на выход из комнаты. Остановившись в коридоре, стопорюсь, замешкавшись.
А куда идти-то?
От нервов спешу уже по знакомому пути – на кухню. Нахожу там девушку, моющую полы. Узнаю, не видела ли она здорового и злого мужика.
– Вы о Назаре Таировиче, да?
Ого! Сразу поняла о ком я!
– О нём, да.
– Он остановился на втором этаже, самая первая дверь слева, если зайти с этой стороны, – рисует краткий путь пальцем в воздухе.
Вздыхаю, и опять собравшись и отправив панику куда подальше, нервным шагом и пошатывающейся походкой дохожу до второго этажа. Нахожу нужную дверь.
Останавливаюсь напротив неё и сглатываю от сушняка.
В последний раз я переживала так перед кесаревом, когда дрожащей рукой подписывала какие-то бумажки. Боялась, что не проснусь от наркоза, или сдохну от врачебной ошибки, а моя малышка останется одна, без матери, без отца.
Боже, зачем я опять это вспомнила?
Заношу ладонь, костяшками пальцев касаясь обработанного лаком дерева.
Трусиха ты, Дарина.
Сжимаю зубы, дотрагиваюсь до поверхности, но не успеваю стукнуть и раза.
Двери распахиваются, благо внутрь, иначе бы Назар сшиб меня ею, отправляя в окно.
– Ой, – вырывается от испуга под бешено колотящееся сердце, тянущееся к Назару и желающее выпрыгнуть из груди. – Я…
Не договариваю от того, что Айдаров делает шаг вперёд. Хватает своими тисками, заключая в железные объятия. И впивается в губы, затаскивая в свою комнату. Дверь за моей спиной захлопывается, как капкан.
Всё. Пути назад нет.
Глава 46
Непослушные руки залезают под футболку, собираясь сдёрнуть её, не напрягаясь. И в отголосках сознания я совсем не против такого поворота событий.
В голове каша, что происходит – тяжело понять.
Отрываюсь от его губ, вспоминая, зачем вообще сюда пришла.
– Назар, нам поговорить надо, – мои слова вылетают вяло, нерешительно. Не из-за того, что мне теперь страшно. От нескольких прикосновений я таю, превращаясь в желе.
– Потом, – выдыхая, вновь берёт мои губы в плен. Врывается глубоко, играясь с моим языком. Недолго, быстро. Будто у него ещё много дел и надо всё успеть.
Кусает меня за кончик языка, и я мычу от сладкой боли.
– Ты мне много уже чего наговорила, – чеканит, отрываясь.
Это он просто не знает, зачем я к нему пришла…
– Это важно, – делаю ещё одну попытку в этом безумстве.