— С доном Федерико, — повторил Тольберг. — А где он сейчас?
Леня поднял на него виноватые глаза.
— Где-то на берегу, — почти прошептал он. — Он туда за этой… за выхухолью пошел наблюдать.
Тольберг при этих словах издал горлом странный звук, точно подавился.
— А ты почему не с ним? — спросил он совершенно спокойным голосом.
Леня опять забегал глазами по комнате.
— Как же я с ним пойду? — проговорил он. — Это же опасно. Вы же сами говорили.
— Опасно! — дико заорал Тольберг на все здание. — Еще как опасно! А ты его отпустил. Тебе было сказано — ходи за ним повсюду. Повсюду! Сказано было тебе?
— Он сказал, что бумагу для вас подписал. Что снял ответственность, — проговорил Леня.
— Бумагу! — взвизгнул Тольберг и от недостатка слов принялся молотить кулаком по столу. Из тарелки выплеснулись остатки супа. — Бумагу, так его и так! — вопил Тольберг, извергая обильные потоки ругани. Леня под этим напором отступил к двери и вжал голову в плечи, как школьник.
На шум прибежала Кристина.
— Константин Сергеич! — крикнула она так звонко, что перебила рев Тольберга. — Как вам не стыдно?! Вы — профессор, интеллигентный человек… как на базаре!
И Тольберг снова ее послушал и замолк. Он тяжело дышал. Вытянув руку, он тыкнул пальцем в Леню.
— Этот вот… сам побоялся, а человека отпустил. Иностранца!
Кристина повернулась и оглядела Леню.
— Это правда?
— Он бумагу написал, что мы за него ответственности не несем, — набычившись, произнес Леня.
— Тебе все равно не нужно было уходить, — твердо сказала она.
— А что мне было делать? Он меня с собой потащил!
— Что делать? Сюда его привести! — угрюмо проговорил Тольберг и с усилием поднялся. — А теперь уже поздно, — добавил он, глядя в темное окно. — Молиться надо, чтобы обошлось.
И он вышел, оставив их одних.
Страшная усталость завладела им, и он спешил поскорее добраться до постели. Но стоило ему лечь, и сон улетучился. Вновь наливаясь бессильной злобой, лежал он в темноте и думал о Лене и об испанце. Они подставили его, подвели под монастырь. И руководство тоже — просто сбросило на него этого испанца, ничего не объясняя. А спрашивать небось будут с директора биостанции!
В этих безотрадных размышлениях он уснул и увидел сон.
Он стоял на морском берегу. До самого горизонта простиралось сверкающее зеленое море. Поодаль были скалы, бесчисленные птицы с резкими криками кружили над ними. Повернув голову в другую сторону, он увидел дона Федерико — тот стоял у самой кромки воды и, казалось, чего-то ждал. Тольберг шагнул было к нему, но в это время море у берега взбурлило, и из него показалась голова какого-то зверя. Еще мгновение — и громадное чудовище вышло на берег. Все оно было черное, гладкое, в острых ядовитых шипах, с узкой злобной мордой. Потоки воды стекали с него. Тольберг от ужаса обезножел. «Беги!» — хотел он закричать испанцу, но язык перестал слушаться. Тольберг мог только в страхе наблюдать, как кошмарный зверь надвигается на дона Федерико.