— Почему же, разумница?!
— В школьном свинарнике поросята чистые и выглядят так, будто сделаны из розового марципана. Не гадят на пол, а только в сток. Свинья вообще не тоскует по грязи, а грязная бывает только от недостатка воды, — я не могла себе отказать в демонстрации недавно усвоенных знаний.
— Смотри, чтобы у тебя не было недостатка, — проворчал он. Вот такой он был малодушный. Злоупотреблял властью, и «взрыва» можно было ожидать в любую минуту.
Я пока не могла показать ему зубы, что я сделаю, уж как пить дать, когда он уже не сможет меня выбросить, потому что я стану ценной для клуба, — обещала я себе. Мне нужно ещё немного времени. Если у меня получится, Урсын убавит тон.
У меня уже тогда было отличное время в беге на короткие дистанции, ненамного худшее, чем у нашей национальной чемпионки, но Урсын не показывал меня ещё ни разу, да и никто из нас пока не выступал в открытых соревнованиях: Клуб, то есть тренер, не выставлял нас. По его мнению, мы всё ещё представляли собой материал.
Материал делился на категории, я относилась к первой. Только меня и ещё двух девушек Урсын повёз на сборы в Высоких Татрах, где тренировались младшие юниорки и юниорки перед отбором на международные соревнования: Олимпийские Резервы.
— Спринтер, — говорил нам тренер, — это талант, незаурядные мускулы, обусловленные генетикой. С этим рождаются, этого нельзя приобрести или этому научиться. Только вставить в оправу, как бриллиант!
Я была бриллиантом!
Мы с упоением подражали бывалым спортсменам. Пророщенную пшеницу и зелень петрушки — ежедневные компоненты нашей тренировочной диеты — мы называли коксом, что на профессиональном жаргоне означало средства для допинга, и рассуждали о преимуществах и недостатках спринтерского снаряжения.
— Кусы{33} бегал в шиповках, сделанных по спецзаказу одним варшавским обувщиком, — умничала я, пересказывая слова Урсына.
Мы брезговали изделиями фабрики в Валбжихе, согласны были не менее, чем на «тигр» или «пуму», но каждая из нас хотела иметь «адидасы». И Урсын из кожи лез вон, хотя фирмы были заинтересованы, чтобы их рекламную обувь демонстрировали по мировым стадионам Вшола{34} или Шевиньска{35}, а не такие, как мы, спортивная шантрапа, о которой никто ничего не слышал.
Из Высоких Татр я вернулась быстрой, как маленький автомобильчик, и загорелая дотемна.
— Завтра у нас будут гости, — сообщил Урсын.
— Опекунский Совет, — нетрудно было догадаться: кроме них и пани Каси, нас никто не навещал, да и те крайне редко.
— Не только. Будут все, кто в вас вложился. Это не парадный смотр, а серьёзная тренировка, вы должны показать всё, на что вы способны. Они должны выйти отсюда в уверенности, что их