– Я буду осторожна.
– Не будешь. Я сказал: или рюкзак, или ты. Оставайся!
Он был непреклонен. Но и я после его выходки не собиралась бросать деньги, где попало. В настоящий момент рядом со мной не было ничего дороже, чем эти злосчастные доллары.
– Тебе выбирать. Или ты идёшь с нами спасать своего парня, или остаёшься здесь сторожить свои липкие бумажки, за которые несчастные нарики продали мафии своё здоровье и здоровье своей семьи. На кон поставлена человеческая жизнь. Выбирай: твой парень или вонючие деньги.
Плюнув и выругавшись, я закинула рюкзак под топчан. После этого мы стали отрабатывать подробности нашей акции: сигналы рукой, последовательность продвижения, команды и меры предосторожности. Дошли до момента условий спуска из вентиляционного короба в комнату, где стояла ёмкость с кислотой.
– Ты останешься в коробе и будешь ждать нашего возвращения с верёвкой в руке, – заявил мне Виг.
– Я пойду с вами.
– Опять споришь? А как мы заберёмся наверх?
Уилл почесал затылок и выразил сомнение:
– Я не умею лазать по канату. Пробовал, но не получается.
– Зато я неоднократно забиралась по нему на уроках физкультуры, – тут же парировала я.
Джонатан помолчал, но возразил:
– Его то мы легко поднимем. А вот если ты застрянешь и быстро не заберёшься назад, то у нас могут возникнуть существенные неприятности.
В это время Уилл огляделся и указал рукой на швабры, стоявшие перед выходом из комнаты.
– Какие проблемы? Давайте сделаем верёвочную лестницу. Здесь три швабры. Распилим или сломаем каждую из них на части. Это будут ступеньки, которые по краям обвяжем верёвкой.
– Да ты парень весьма толковый! Голова!
Так и сделали. У бездомного за пять лет накопилось множество разных, на первый взгляд, не столь уж нужных вещей. Нашлась и ножовка. Джонатан мгновенно распилил деревянные черенки швабр на части. Затем по краям каждой из них коловоротом просверлил по отверстию. В эти отверстия продели крепкий капроновый жгут и завязали толстые узлы, чтобы ступеньки не проскакивали вниз. Получилась лёгкая и удобная верёвочная лестница, у которой было двенадцать ступенек. Тринадцатой ступенькой Джонатан сделал бейсбольную биту.
– Если мы все спустимся, бейсбольная бита, которая гораздо шире вентиляционного отверстия, будет удерживать конец лестницы наверху, – пояснил он.
Мы двинулись в путь. Если, не дай бог, с Джонатаном что-нибудь случится, я превращусь в призрака этих подвалов. Обратного пути точно не найду. Мы вновь лезли по коробам, спускались время от времени в канализационные колодцы, вновь взбирались наверх и продолжали путь. Виг показал рукой, что с этого момента надо двигаться предельно тихо и осторожно. Мы преодолели последний участок на цыпочках, практически не дыша и наконец добрались до проклятого «аппендицита». Я это место мысленно назвала «аляской». Для меня оно было таким же мрачным, холодным и далёким. Лестница оказалась крепкой. Зря я боялась, что она меня не выдержит. Внизу простиралась кромешная тьма. Джонатан дал нам фонари. В их свете всё показалось совсем уж страшным и мрачным: огромная ванна с облезлой поверхностью, какая-то ёмкость, в которой, как мне пояснили затем, хранилась кислота и всё. Больше ничего там не было – только грязная, противная чистота. Нет, вру! Там ещё валялись два длинных сильно ржавых багра с крюками на концах. Зачем они были нужны, я так и забыла спросить.