Я улыбаюсь и закрываю за ней дверь, и когда я иду к водительскому месту, звеня ключами, сердце бешено колотится в груди.
Это гребаная ошибка. Я не обнимаю женщин после секса. Я не трахаю женщин, от которых должен держаться подальше.
Но я такой эгоистичный ублюдок, и был бы лжецом, если бы сказал, что не хочу ее. А я всегда получаю то, что хочу.
Я прочищаю горло, когда завожу машину, урчание двигателя и тихая классическая музыка наполняют салон.
Когда я оглядываюсь через плечо, чтобы выехать с парковки, Джулс откашливается.
— Мы собираемся…, — начинает она спрашивать, заливаясь румянцем.
Я не могу сдержать ухмылку то ли из-за ее застенчивости или от того, как мой член напрягся в штанах. Я завожу машину и смотрю на нее, прежде чем покинуть тесную парковку и направиться вниз по Второй авеню.
— Куда едем, милая?
Когда ее платье слегка задирается, в моих пальцах просыпается зуд, так хочется прикоснуться к ее голому бедру. Вместо этого я кладу руку на рычаг переключения передач, останавливаюсь на красный свет и смотрю на нее.
Она ерзает на сиденье, и мне это чертовски нравится. С ней легко забыть обо всем. Может, это именно то, что нужно. Может, поэтому я просто не могу сказать «нет» и уйти. Если я смогу ее убедить, тогда все будет хорошо. Я — ее погибель, она — мое спасение.
— Ко мне домой? — предлагаю я.
Я хочу избавить ее от сомнений. Она быстро кивает, глядя на меня, а затем опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях.
Мне это слишком нравится. Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно со стороны водителя, и игнорирую голос в голове, который говорит мне, что я придурок экстра-класса за то, что делаю это с ней.
— Спасибо, — тихо говорит она, снова привлекая мое внимание. Когда загорается зеленый свет, движение возобновляется.
— За то, что провел через задний выход и помог сбежать от всего этого…, — она взмахивает руками в воздухе, прежде чем упасть обратно на сиденье и закончить, — дерьма.
Я киваю, глядя на дорогу и крутя рукой кожаный руль.
— Без проблем, — с легкостью отвечаю я, но чувствую, что ей нужно рассказать, почему она делает это, но мне, честно говоря, это совершенно неинтересно.
Я жду, глядя прямо перед собой, но ничего не происходит. Просто тишина, пока мы едем под звуки произведения Чайковского.
С такой скоростью мы окажемся у моего дома через пятнадцать минут, но время тянется очень медленно. Каждая секунда молчания — это секунда, которую я обдумываю, чтобы отыграть все назад.
— Ты всегда так делаешь? — спрашивает Джулс, нарушая тишину.
— Ты про что?
— Про это, — сонно говорит она, прижавшись щекой к сиденью и глядя на меня.