Конечно, мириться с отцом надо. Но Гош едет в Корун, где Настья…
Проклятая хрымка!
Красивая, хоть её и уродует отсутствие клыков. Выше ростом, чем Мюи. Необычайно сильная. А ещё – какая-то потерянная, и теперь понятно почему. Верьи могут многое, живущий у Гоша – пока ещё юный, душу не выпил, а памяти лишил. Забавный. Почему отец так испугался, когда Оксанья Ивановна показала своего, понять сложно. Колдовство – у колдунов. Но ведь Гош и его мама – не колдуны. Им Верун дал помощников, с кусочком его божьей силы. Отец же не против богов?
Мюи запуталась. А потом расплакалась, стоя в спальне и глядя через раскрытое окно на пару масляных фонарей, разгонявших тьму на дороге, уходящей на север. Туда, куда ускакал муж.
В комнате, полной сундуков с серебром, за которое можно купить ещё пару таких глейств, молодая женщина ничуть не чувствовала себя счастливой.
* * *
Разумнее было обождать. Но мне свербело.
Судейский со сборщиками налогов заявится дня через три после Дня пришествия Моуи. Или через три недели – с равной степенью вероятности. Я же должен ровно сидеть на двух булках в ожидании их, потому что, показав приходно-расходные книги, слово «бухгалтерия» ещё не прижилось, я заявлю сумму дохода. Потом должен буду подтвердить на Камне Правды, что не утаил ни единого медяка, всё честно. Судебная магия заменяет и детектор лжи, и аудиторскую проверку.
Не дай Моуи, меня не окажется, сборщик сам посчитает: и площадь земель, и численность хрымов, и головы скота, и сумму дохода. Потом округлит в верхнюю сторону. Раза в два-три округлит, так обычно и происходит, как уверяют соседи. Поэтому фиксала ждут, приварив задницу к креслу.
И что, мне до января ждать? Тесть будет лелеять обиду и ненависть. Мюи продолжит расстраиваться из-за ссоры с ним. А с подземным богом никаких подвижек. Это не по мне. Ни разу.
Выигранные дни из-за «любезности» Тенгруна, сдувшего мощным ветром песок с мёртвых кочевников, успею использовать. Оттого рванул в ночь.
К утру заснул в седле. Биб меня растормошил, иначе сверзился бы под копыта кхара. Дальше старался держаться ровно.
Перед Коруном слез с тяжело вздыхающего быка. В морозном воздухе пар из его ноздрей вылил как выхлоп из УАЗ-Патриота. Вёз он, устали оба.
Я пробежался вокруг нашего отряда. Помахал руками-ногами. На какое-то время вернул себе бодрость. Вперёд!
Ворота нам, естественно, не открыли. Над частоколом маячили воины Клая, приветливые как горгульи Нотр-Дама. Пущенная арбалетная стрела воткнулась перед копытами моего кхара.
Куда уж доходчивее!
Покинув седло, я сделал несколько шагов вперёд и остановился, чтоб не получить следующую в лобешник.