МАРИЯ ПУСТЫННАЯ, ИЛИ ИСТОРИЯ ОДНОГО ЛЬВА (Немировский) - страница 28

И охранники вытолкнули Гурия на улицу.


ххх


Никита держал металлическую ложку над огоньком зажигалки. Внимательно смотрел, как в нагревающейся воде на дне ложки быстро растворяется серый порошок.

Два шприца уже были вынуты из целлофановых упаковок и, еще пустые, лежали на столе.

Гурий сидел напротив Никиты, наблюдая за тем, как тот погасил зажигалку и положил в ложку ватку-фильтр. Взял шприц и стал медленно втягивать в него через ватку мутноватую жидкость. Все это Никита проделывал молча, словно боялся, что любое лишнее произнесенное слово может нарушить священный ритуал. Оно и понятно: одно неточное движение – и бесценный раствор пролит, и – все пропало.

За окнами моросил унылый ноябрьский дождь. Они сидели в комнате Гурия, где повсюду валялись бутылки из-под водки и пива, на полу – поломанные кисти, использованные презервативы, чья-то губная помада и косметички. В углу комнаты кучей громоздились разорванные холсты. 

– Ок-кей, – наполнив шприц, Никита откинулся в кресле. Пристально посмотрел на содержимое в прозрачном цилиндрике. – Все-таки Америка – цивилизованная страна, каждый колется только своим шприцем. У нас, в Одессе, пацаны по-прежнему варят маковую соломку в кастрюлях и шприцы пускают по кругу, никаких санитарных норм. Оттого пол-Одессы болеет СПИДом. И всем на это наплевать. Дикари. Кстати, помнишь Валеру Троглодита? Недавно его нашли с простреленной головой в подъезде собственного дома. Вот так, жизнь – русская рулетка, сегодня повезло, а завтра... Ладно, Грек, хватит болтать, пора заняться делом.

Никита мелко вздрагивает и, закрыв глаза, медленно толкает поршень шприца. Рот его приоткрыт. По  его спине и  ногам наверняка сейчас растекается благодатное тепло. И спокойствие, тишина, безбрежная тишина нисходит к нему в сердце.

Оторвав взгляд от Никиты, Гурий “готовит раствор”, потом затягивает жгут на своей согнутой руке. Берет шприц. Вдруг словно видит перед собой женщину в черном платке. Женщина плачет, молится, хочет вырвать у него шприц. Он слышит знакомый голос у самого уха: «Брах-рам, Гури, ба-раб-ха...»

– Ты молодец, Грек, что позвонил мне, причем позвонил как нельзя вовремя, – говорит Никита, закуривая. – Итак: дело очень крутое. Из нашего одесского музея западного и восточного искусства украден «Поцелуй Иуды» Караваджио, там эта картина висела на втором этаже, помнишь? До сих пор удивляюсь, почему мы не взяли того Караваджо еще десять лет назад. Заказчик – в Германии. Сейчас наши люди картину перевозят в Болгарию. Там, на границе, мы их должны встретить и отвезти картину заказчику в Германию. Потом нам скажут, что делать дальше. Ты слышишь меня?