Родители стояли неподалеку, перетаптываясь с ноги на ногу. Мама спрашивала:
– Даня, может, хватит строить? Ты уже весь в снегу!
Как будто я не понимал, что дело не во мне, – им самим холодно. Но разве я мог уйти, оставив Машу и не достроив крепость?..
Машина остановилась. Я сидел неподвижно, задумавшись о звезде, о шоколадных конфетах, о Маше, о снеге... и если бы не папины руки, подхватившие меня под мышки, уснул бы.
– Мы немного опоздали. Великое Повечерие уже началось, – сказала мама, накрывая свою голову косынкой.
В церкви не так интересно, как во дворе. Приходится искать, чем себя занять.
Разумеется, свечи. Мама всегда покупает и дает мне три свечки. Зажигаю и ставлю их в высокий подсвечник, сидя на руках мамы, и шепотом называю всех, кого Бог должен защитить: папу и маму, бабушку Зою и деда Антона, живущих в Киеве, жуков, улиток, и, конечно, Машу.
Под каждым подсвечником на полу стоят жестяные банки с огарками. Когда начинается служба, я усаживаюсь возле одной их этих банок. Из восковых палочек строю домики и самолетики. Строительство это несложное: отделяешь огарок от комка слипшихся свечек, подбираешь другую восковую палочку, а затем соединяешь оба конца.
Главное, чтобы в это время тебя не заметила одна строгая миссис с очень острыми глазами. Если она вдруг устремит свой соколиный взор на меня, сидящего возле банки и занятого строительством, – все, конец. Обязательно подойдет и, наклонившись, помахивая перед моим носом пальцем с накрашенным ногтем, скажет, что в церкви так себя не ведут, и заставит выбросить построенный самолетик обратно в банку.
Маша во время службы стоит как взрослая, не балуется. Но иногда она отходит и, сев на скамейку, начинает рисовать или читать. Я тогда тоже беру свою книгу про зверей и сажусь рядом. Точно как папа, важно перелистываю страницы.
«У-у-уг!..» осталось на улице, за дверью, закрывшейся за нами. Мама сняла с меня куртку и кофту. Жарко в церкви. И людей сегодня больше обычного. Гул, голоса, шепот, пение. Подсвечники – кострами, повсюду цветы, еловые ветки.
...О-ох и длинная же служба сегодня. Я уже и построил несколько домиков, и порисовал.
– Потерпи, еще недолго осталось, – обещает мама, погладив меня по голове.
Маша сегодня почему-то не читает и не рисует. Стоит рядом со своей мамой, вся нарядная – в белой кофте и светлой юбке. Вот, наконец, она отходит и садится на ступеньку под большой иконой. Подтягивает свои сапожки. Потом упирает локти в колени, кладет лицо в раскрытые ладони. Похоже, ей тоже стало скучно.