— Тима! — угрожающе предупредил Юрий.
Испуганно всхлипнув, Вера кинулась к сыну, запричитала. Но тот не дал себя обнять, отмахнулся и побрел к даче. Ведя мотоцикл, следом за ним двинулся и Тимох. Из калитки им навстречу выбежали Леночка с Соней. Соня первая подбежала к Тимоху и, схватившись за руль, нажала на сигнал. По лесу разнесся хриплый, тревожный гудок.
Вера вздрогнула.
— Нужно ехать, Макс! Сейчас же!..— спохватилась она и, видя, что муж медлит, рванулась к нему.
Ей хорошо была знакома эта его медлительность, за которой таилось желание оттянуть решение, пряталась надежда, что и так, само собой, все образуется. Но годы совместной жизни уже научили Веру разбивать подобные предательские надежды и нерешительность. Нужно только вывести мужа из равновесия, рассердить, пусть почувствует, что иного выхода нет. И Вера взмолилась:
— Чего ты молчишь? Ну, Макс, милый! Неужели тебе безразлично, потому что Юрий не родной?! Ты же был у них, в институте, консультантом по дипломному проектированию. Их студенты проходят у вас практику. Неужели ты недостоин и не имеешь права? Или Юрий такой неспособный?.. Посмотри, что делают другие. Ведь Севка Кашин, хотя мать всех учителей в гости перетаскала, на одних тройках в школе тянул. Но зато Никита Никитич, я знаю, не раз побывал, где нужно, не раз напомнил, что завод подарил институту грузовик. И вот — пожалуйста… Я умоляю тебя!..
Дорога здесь была малоезженая, почти без колеи. Там, где стояли Вера и Сосновский, муравьи проложили через дорогу свою тропу. Рыжие, крупные, они хлопотливо сновали по ней взад-вперед, обгоняли друг друга, сталкивались. Сосиовский смотрел на их суету и думал, как же ему все-таки быть.
2
Его всегда удивляла в женщинах настойчивость и, особенно, их материнская сила.
Как-то Сосновский ехал в купе с женщиной, целые сутки ни на минуту не спустившей с рук болезненного, капризного сына. Ребенок без конца хныкал, брыкался, а она то уговаривала, то баюкала его, то давала сладости. Женщина жила только им, глухая ко всему окружающему, полная ровного внимания и любви. Нет, удивляло, конечно, не то, что она любила свое капризное дитя. Поражала ее неутомимость. Как она выносила и сносила это? Откуда брала силы, волю?
Эту же настойчивую терпеливость Сосновский видел и у жены. Ко многому равнодушная, изнеженная, она была одержимой, когда дело касалось детей или ее самой. Леночка и Соня — близнецы — росли не ахти здоровыми. И когда болели, Вера, худея на глазах, ни на шаг не отходила от них. С упорной, методической настойчивостью, от которой другая давно бы изнемогла, она, скажем, тысячу раз повторяла, чтобы дочки не сутулились, не морщили лобиков, пока не добивалась своего. И хотя Соня с Леночкой ничем особенным не выделялись, Сосновский верил: они будут красивыми и ловкими, будут, не имея музыкального слуха, прилично играть на рояле, даже петь. Порукой всему — жуткое терпение и настойчивость Веры.