- Слушаю, сэр.
- Везете?
- Да, сэр.
- Через запасной вход заводите, у нас тут уже три адвоката на пороге, а четвертый пишет заявление на тебя за необоснованное применение силы и превышение полномочий.
- Но как он успел добраться до управления раньше нас?
- Не знаю, но будь спокоен по этому поводу. Отобьемся от них. Ордер на арест готов, так что посидит некоторое время, а там, может, и задержится.
- Понял, полковник.
Во взгляде Бейкера проскользнула грусть:
- Ты не похож на Карлоса. В тебе нет огня. Нет страсти. Система поработила тебя. Не думаю, что, окажись ты на его месте, поступил также.
Виктор очень сильно не любил разговоры про отца, которого не помнил совершенно, и чьим образом его просто утомили в школе и академии, используя в качестве примера. Мать же вспоминала про него редко, с теплотой, конечно, но старалась не ворошить прошлое. Она осуждала мужа за то, что тот между семьей и выполнением долга, выбрал второе. Виктор иногда тоже размышлял, как бы поступил в подобной ситуации, и не приходил к однозначному выводу.
Он подумал о том, что пока за целый день они не получили ни капли ценной информации, ничего, что могло бы указать на убийц. Правда, версия с внутриполицейскими разборками все больше становилась похожей на правду. Виктор попытался представить, что могло подтолкнуть его коллег на такое. О том, что есть нечистые на руку копы, знали все. Но вряд ли в управлении зашкаливала коррупция. Совет платил своим полицейским неплохие деньги, многие служили не только ради денег и карьеры, но и по внутренним убеждениям, что с преступностью нужно бороться, а граждан защищать от бандитов. Он сам никогда не прикасался к чужим деньгам или наркотикам, хотя возможностей сделать это без свидетелей было хоть отбавляй. Внутренняя установка, что это неправильное поведение и осторожность, не давали ему так поступить.
Время шло, а ответов на вопрос, кто убил транспортников так и не появлялось.
Ну и черт с ним. Сейчас они доставят Бейкера в управление, а потом он переключится на поиски Шлезингера. Виктору направление пропавшего транспортника показалось более перспективным, чем бессмысленные опросы торговцев.
Глава 6.
Иллка сидела на кухне и аккуратно переписывала в тетрадь из учебника слова на английском. Английский стал официальным языком Республики почти тридцать лет назад, еще до ее рождения, но, если разговаривать она на нем худо-бедно могла, то с письмом и чтением все получалось не так гладко. А читать не на албанском приходилось часто: налоговые уведомления, приказы и постановления, которые публиковались в официальной газете «Республиканские вести» - вся эта информация была на английском. В деревне имелось несколько человек, которые за плату занимались переводами, но ей не хотелось отдавать никому деньги за то, что она могла сделать и сама. К тому же ей просто нравилось учить грамматику и глагольные времена.