— Ой, что это? — Лина удивленно смотрела куда-то за спину Ледяному. Тот обернулся.
По улице шла толпа людей. Хотя нет, скорее, колонна. Мужчины и женщины, взявшись за руки, двигались, переступая ритмичным приставным шагом. На каждую восьмую долю мужчины подхватывали женщин под талию и перекидывали перед собой по полукругу. Колонну сопровождали факелы, откуда-то звучала музыка, правда, музыкантов Лина не видела.
— Что это? — повторила свой вопрос чужемирка, поднявшись с лавки.
— Весеннее шествие.
К ним подбежала женщина, смеясь, потянула Лину и Ледяного в колонну:
— Что сидите, айда весну встречать! Пойдемте, пойдемте, — и сама поспешила вернуться к танцующим.
— Пойдем, — Лина запрыгала перед Ледяным на одной ножке. — Ну, пожалуйста, пойдем! Я так люблю танцевать!
— Ты с ума сошла! Это заканчивается за городом, на лугу. Они там потом всю ночь… — наемник красноречиво махнул рукой, но Лина и без того поняла, что они делают. Очень было похоже на праздник Ивана Купалы.
— А мы не пойдем на луг, мы только тут, чуть-чуть, пожалуйста, пожалуйста, пожа-алуйста…
Наемник вздохнул, обернулся к Синту:
— Сиди здесь, никуда не уходи! — мальчишка как раз отхватил себе большой кусок мяса и сидел с набитым ртом, поэтому смог только энергично кивнуть. Ледяной взял Лину под руку: — Я не умею танцевать, — строго предупредил он чужемирку.
— Я тоже, — она уже увлекала его в толпу.
Главным было, конечно, попасть в ритм. Они подсматривали шаги у соседей, сбивались, начинали не с той ноги и оба хохотали над своими ошибками. К третьему туру наконец запомнили последовательность: подскок, приставной, шаг вперед, подскок, мужчина подхватывает свою партнёршу и по полукругу проносит перед собой. Его руки у нее на талии, ее — у него на плечах. Он ставил ее на землю бережно, словно фарфоровую куклу. Ему хотелось остановиться и полюбоваться чужемркой с горящими глазами, покрытыми задорным румянцем щеками и переливающейся кталью в шоколадных волосах, но танец уносил дальше: подскок, приставной…
Они снова сбились, остановились, смеясь. Держались друг за друга и хохотали. Колонна уже прошла почти квартал:
— Давай дальше не пойдем, — Лина встала на цыпочки и высматривала лавку, на которой они оставили Синта. — Я волнуюсь за мальчика.
— Да, — Ледяной так и держал ее за талию, прижимая к себе. — К тому же я хотел уехать завтра на рассвете. Пора возвращаться.
Чужемирка подняла на него сияющие, счастливые глаза, кивнула, соглашаясь с его решением, и, приподнявшись на носочках, поцеловала в щеку:
— Спасибо за праздник! — она выпуталась из его рук и пошла к Синту.