— Где проповедь услышал? — он проигнорировал вопрос, посчитав тот риторическим.
— На работе, — сухо ответил проводник и ненадолго погрузился в воспоминания. — Сослуживец слово за слово начал говорить о них. О чернобожниках. Объяснял мне, что и как. А потом предложил к ним присоединиться.
— Так их там много? В ликвидаторах.
— Их везде много. Всех везде много. Я же говорил тебе, ты можешь даже не знать о том, что твой сосед, или начальник, или оператор в пищевом блоке — чернобожник. Или контрабандист. Или шпион Содружества. Или небесный брат.
На последних словах он пристально посмотрел на Андрея. Тот, совершенно не обратив на это внимания, продолжил расспрос.
— И как, нравилось там?
— Поначалу да.
— А потом что?
— Если не подпитывать веру чудесами и слизью, она постепенно сходит на нет, — он задумался, а затем со злостью высказался. — Сказки они рассказывают. Просто сказки — по-другому не сказать. Те, кто пониже стоят на молитвах, разинув рты. А те, кто постарше, волшебные истории травят и жируют. Живут, ни в чем себе не отказывая.
В голове Андрея один вопрос соперничал с другим. Хотелось знать все и сразу.
— Сын почему ушел?
Михаил грустно усмехнулся и снова отпил. Его глаза становились все более маслянистыми и потерянными.
— Дети в сказки верят охотнее взрослых. Я сначала делился с ним своей радостью о Чернобоге. Думал мало-помалу объяснить ему, что и как. А потом у меня самого в голове все поменялось. Когда сам разочаровался, понял, что сын моих новых мыслей не разделяет. Там уже тяжело было что-то объяснять.
— А сюда зачем пошел? Думаешь, он бы пошел с тобой?
— Не знаю, — он вновь усмехнулся. — Наверное, нет.
— Так зачем пошел? — спустя секунду он добавил со злостью в голосе. — И меня сюда потащил?
Михаил сначала усмехнулся, затряс головой и закрыл лицо. Несколько секунд он молчал. Когда его лицо вновь появилось, глаза на нем даже в свете фонаря казались красноватыми.
— Потому что Сашка — единственное, что меня радовало в жизни. Ничего не осталось, только он.
Глядя исподлобья на собеседника, Андрей медленно приходил к осознанию того, что злость в его душе уступала место сочувствию и понимаю.
— А из ликвидаторов почему ушел? — спросил он, старясь поменять тему разговора.
— Потому что там ситуация похожа на чернобожников.
— В каком плане?
— Сказки рассказывают, — Михаил почему-то отмахнулся и сделал глоток. — Начальство жирует. Вдобавок жизнью каждый день рискуешь. Самосборы эти бесконечные. Ненавижу. Сначала как-будто бы мало было. А потом каждый день. Каждый чертов день!
Он неожиданно встал, отчего Андрей испуганно поднял пистолет. Михаил, покачиваясь, добрел до старой кровати и буквально упал на нее с бутылкой в руке.