Поесть мне спокойно не дали.
Ребята галдели наперебой, восхищались тем, как я накостылял третьекурснику и несли прочую чушь, к которой я не особо прислушивался.
Бой с Самсоновым я воспринимал как личное поражение.
Тот удар ногой я не должен был пропустить.
И всё же это случилось.
Да, я бы в конечном счете добил ублюдка, но сделать это стоило гораздо быстрее. И техничнее. Вопрос даже не в утраченной квалификации, а в том, что тело, принадлежащее мне, совершенно не приспособлено для боевых столкновений. Оно слабое, медленное, плохо растянутое. Напрочь лишенное жесткости и ударной мощи.
Тренировки.
Ежедневные изнурительные тренировки.
И глубокое изучение хитромудрого колдунства, которым пользуются все подряд. Я в милитаризированной магической Академии, а это означает, что каждый встреченный мною противник будет преподносить неприятные сюрпризы.
— Народ, — я не выдержал. — Перестаньте.
— Ты чего? — опешил Комков.
— Ничего такого особенного я не сделал. И вообще… Этот говнюк меня чуть не уделал.
Саймон едва не поперхнулся котлетой:
— Да ладно.
— Он мне в живот так зарядил, что до сих пор хреново.
— Покажи, — к нам подсела Инна Соколова. На тарелке у девушки я заметил овсянку и салатик. В руке Инна держала стакан с апельсиновым соком. — Я могу помочь.
Блин, она же целительница.
Я отодвинулся от стола и задрал майку. На тощем животе обнаружился нехилый кровоподтек.
— Можно?
Я кивнул.
Соколова положила теплую ладонь мне на живот, закрыла глаза и сосредоточилась. Через несколько мгновений я ощутил легкое покалывание, затем — жжение.
— Терпи, — попросила Инна.
А что мне остается…
Жжение и покалывание сменились волной тепла, прокатившейся по моим внутренностям. Я почти физически ощутил, как неведомая сила проникает под кожу, заштопывает ткани, снимает боль. Ладонь Инны окуталась зеленым свечением, после этого — желтым и ярко-оранжевым.
— Всё, — девушка отняла руку.
Я увидел, что на лбу целительницы выступила испарина.
Гораздо удивительнее было то, что синяк на животе исчез. Полностью. Я погладил поврежденное место, не веря собственным глазам.
— Спасибо.
— Не за что, — Инна неспешно приступила к трапезе.
— Это сложно, наверное, — вырвалось у Прохора.