— Ты… — глухо рыкнул мастер Миррт, ненавязчиво прикрыв меня собой. — Я знаю, кто ты!
— Как и я — кто ты, — скривился Вестник, машинально потерев левую сторону груди. — Но, как я когда-то и говорил, у нас нет причин враждовать, ведь во многом наши цели совпадают.
— Тебя давно пора было уничтожить! Вместе с теми, кого ты создал!
— Возможно, — не стал отрицать мальчик. — И вы даже пытались это устроить, но, если помнишь, не смогли, за что в свое время и поплатились. Однако я пришел сюда не вспоминать былое, а потому что меня всерьез заботит судьба вот этих молодых людей. Здесь, в соседней камере, лежит единственный на всю империю абсолют. А к нему, как ты знаешь, магически привязана эта замечательная леди. Я уже дал ей слово, что помогу уничтожить первую скверну, а ты, надеюсь, помнишь, как трепетно я отношусь к таким вещам.
Мрон опасно прищурился.
— Чего ты хочешь?
— За Ниэль не переживай. Я на чужое не претендую. Но мне позарез нужно попасть с этими ребятами в Лазоревую долину. Скверну можно уничтожить только там. А без меня им точно не справиться.
— Это мы еще посмотрим, — непримиримо рыкнул мастер Миррт. После чего издал какой-то непереводимый шипящий звук. Глянул на вынырнувшую из темноты, слегка потрепанную, но совершенно невредимую серую кошку. И коротко бросил: — Присмотри!
Маленькая химера оскалилась и снова исчезла. А наш преподаватель по физподготовке запрокинул голову и, безошибочно найдя взглядом спрятавшегося во тьме призрака, бросил:
— Я знаю, кто ты. Если хочешь вернуться домой, выйди из тени. И поясни, как ты опустился до того, что стал искать помощи у простых смертных.
Признаться, мне ужасно хотелось послушать, о чем говорят мужчины. И вообще, у меня накопилась масса вопросов не только к Норру и Вилли, но и к мастеру Миррту. Но, поразмыслив, я все-таки решила, что удовлетворить любопытство можно и позже, поэтому оставила их секретничать, а сама поспешила к Ланке, которая в это время пыталась привести в чувство нашего мага.
— Как он?
— Плохо, — вздохнула подруга, сидя на полу клетки и держа на коленях голову Ника. — Он меня не слышит. И добудиться его я тоже не смогла. Может, он умирает?
Я присела на корточки, бегло осмотрела бесчувственного парня, с которого измы тоже сорвали все, кроме штанов, нательной рубахи и нижнего белья. Потрогала ему кожу, послушала пульс, осторожно приподняла одно веко и, увидев неестественно расширенные зрачки, покачала головой.
— Похоже, его напоили аттрисом. Это травка такая. В сыром виде вызывает галлюцинации, а в отварном может использоваться как мощное снотворное. В Ника, похоже, влили лошадиную дозу. Его сейчас можно на куски резать — он все равно не проснется.