— Расторопного Авдея, если вы его помните, пришлось закрыть в башне. Собственно, как и прочих слуг, служивших в замке до того, как вы свалились в реку и чуть не утонули, — холодно произнёс князь, помогая мне сесть за стол.
Слуга ещё не исполнил приказание князя, когда в трапезную залетели детки. Их было много, и щебетали они, словно стайка воробышков. Мальчики и девочки, как капельки воды похожие друг на друга. Все они наперебой пожелали нам доброго утра, а одна из малышек вдруг подошла прямо ко мне.
— Княжна Милолика, простите меня, — тихонько прошептала она.
Я не понимала, о чём она пролопотала, и нашла поддержку у Святослава, достаточно было лишь взглянуть на него вопросительно.
— Это София. Она попросила у вас воду, чтобы залить горку, — коротко объяснил он.
— Так тебе не стоит просить прощения, я сама согласилась помочь. В случившемся нет твоей вины, — успокоила я малышку, и она кивнула, соглашаясь со мной, а затем прошла к своему месту.
Вскоре к нашей трапезе присоединились и родители ребятишек. Я не помнила, каким было наше первое знакомство с лордом Дарием и леди Астерией, но только мне вдруг показалось, что последней я совершенно не нравилась.
— Как радостно, что вы в здравии! — пробасил её супруг, бывший огромным и громким мужчиной, что напоминал скорее грозного варвара, чем лорда.
— Спасибо, — поблагодарила я, старательно улыбнувшись.
— И что же, ваше высочество, вы уже выяснили, кто сотворил такую подлость с княжной Милоликой? Кто отослал её за водой к опасной реке? — холодно, только с плохо скрываемым любопытством спросила леди Астерия.
Она при этом уже выложила на блюдо блин и начала кромсать его ножом, словно поинтересовалась недавним происшествием лишь между делом или ради приличия.
— Нет. К великому сожалению, княжна всё забыла и не помнит, кто бы это мог быть, — признался Великий князь с неподдельной горечью в голосе.
— Может быть, вы сами отправились к реке? А невинные люди теперь сидят в заключении в холодной башне? — обратилась теперь ко мне женщина, и в её взгляде не было ничего, кроме насмешки и презрения, впрочем, как и в её голосе.
— Мне очень жаль, только я не помню, — ответила ей, после чего обратилась к Святославу: — А что же будет, если мне так ничего и не вспомнится? Эти слуги так и останутся заточены в башню?
— Я пока не решил, что в таком случае будет. Очень надеюсь, что ваша память к вам вернётся, княжна Милолика, — ответил он, очень тепло посмотрев на меня и передав мне яйцо в серебряной подставке.
— Спасибо, — поблагодарила я, с улыбкой взглянув на него, получая не только внимание князя, но и ещё одно мимолётное воспоминание.