— Даже слишком хорошо. — кивнул мистер Фокс. — То, что в банке получил, уж так хитроумно спрятал, и не найдешь! А казался таким скромным и незначительным…
Я улыбнулся — такое признание было приятно. А они ведь еще не все знают!
— Даже будучи добрым христианином, иногда я желаю, чтобы вера наших индийских подданных о новой жизни для ушедших душ, была правдивой. — вздохнул мистер Фокс. — Уж очень жаль, когда юная жизнь так рано обрывается. Даже не успев рассказать, где деньги!
— Мы еще поищем. — неуверенно пообещал милорд. Потому как искали уже: мистрис Palashka с горничными весь дом перевернули, лакеи паркет простучали, трубочистов вызвали в печных трубах поковыряться — ничего не нашли. — В крайнем случае, продам одно из поместий. А ведь это… оно… должно быть где-то здесь! Никуда больше он не заходил. — милорд окинул тоскливым взглядом гостиную.
В дверь скользнула заплаканная мистрис Palashka.
— Барин! — поклонилась она. — Там этот… живописец пришел! Вас живо писать. Говорит, ему назначено, а я толком и не знаю… Бартон знал…
— Проклятье! — вскричал милорд. — Я совсем о нем забыл! Веди его сюда — пусть пока мы на похоронах, камин рисует, возле него позировать буду!
Экономка снова поклонилась… и остановилась, нерешительно косясь на милорда:
— Барин… У хлопчика-то, у Вудса, мать была, братья… Мы тут с мисс Мэри подумали, по прислуге прошлись… вот, денег собрали. — она протянула милорду туго увязанный платок. — Сына бедной англицкой бабе деньгами не заменишь, так ей ведь еще меньших поднимать!
— Ты… и мисс Мэри? — милорд изумленно взглянул на мистрис.
— А что ж! — строго ответила та. — Коли гувернантка жизнью своей ради Катеньки рискнула, собой барышню закрыла, так глядишь, дурному не научит. А ребеночек-то ваш… ейный… хоть и не чета Мишеньке да Катеньке, а все очень милое дитятко, чтоб он был здоров.
— Не надо, Палаша! — улыбающийся милорд отвел ее руку с кулечком. — Неужто ты думаешь, я мать своего верного слуги без помощи оставлю? Найдется и для нее пенсион, и для детей ее помощь.
— Лишних денег не бывает, а мы от чистого сердца. Авось та миссис не побрезгует. Пойду катафалк встречу, на кладбище уж ехать пора.
Я облегченно вздохнул и неслышно рассмеялся. Я был свободен! Свободен! Я нашел своих убийц, я услышал обещание милорда позаботиться о матери и братьях — теперь я могу уходить! Я запрокинул голову — воронка яркого, теплого, золотого света разворачивалась надо мной, показывая, что я все понял правильно: время мое истекло, но и дело сделано.
Я легко оттолкнулся и воспарил в воздух.