Помнится, было это... Да почти три года назад. Я свято верил в силу закона и трудился в отделе, который, теоретически, должен бороться с жульем и ворьем, но в более крупных масштабах. Хотя... Вру, конечно. Не про жулье и ворье. Тут все ровно. Их, как раз, в наличие было предостаточно. С верой в силу закона все обстояло иначе.
Положа руку на сердце, верил я всегда только в бабло, а в то время, подавно. Деньги. Денежки. Мои хорошие, преданные друзья. Я любил их, они любили меня. Наши чувства были взаимными и данный факт значительно облегчал жизнь. Собственно говоря, именно по этой причине пошел заботиться об экономической безопасности государства. Там, где другие тащат миллионы, обязательно что – то перепадёт сильно нуждающемуся человеку. А я не просто в них нуждался, они были для меня всем. Не знаю, откуда во мне эта тяга к роскоши и шикарной жизни. Вроде бы дворянских кровей не наблюдалось. А вот хотелось богато, и все тут. Причем так богато, чтоб досыта.
Поэтому, всегда чувствовал, денежки тянутся ко мне, зовут, просят забрать в свои руки. Ну, разве можно отказать. Мы не подводили друг друга. Я ухитрялся вытаскивать весьма приличные, даже по меркам далеко не добропорядочных граждан, суммы из таких ситуаций, где на первый взгляд их быть не должно. В какой-то момент слишком привык к хорошему раскладу. Фарт прёт, удача благоволит. Думал, так будет бесконечно. Поверил в собственную безнаказанность, думал, это навсегда. На чем, идиот, и погорел. Бездарно, бестолково, глупо. Вспоминаю, аж тошно от своей глупости.
День был, в общем-то, обычный. Только вернулся из отпуска. Душа пела, а печень просила пощады. Две недели гудел безбожно в жаркой буржуйской стране. Так всегда было. То, что заработано непосильным трудом – в семью. То, что имело сладкий привкус халявы – для кайфа.
Я сидел в кабинете, испытывая только одно желание, побыстрее смыться из душного помещения на волю. Вечером был запланирован отдых. Смешно. Отдых от отдыха. Жена периодически звонила, вроде каждый раз сообщая новые детали мероприятия. Купить – то, взять – это. В какой-то момент возникло ощущение, будто она просто-напросто проверяет, жив ли я вообще. Ну, потому что спустя час говорить про соус, но забыть о чем-то другом, потом вспомнить это самое другое, но решить, соус не нужен, а в итоге прийти к выводу, что жизненно необходимо определенное вино, а про соус она вообще не говорила, это немного подозрительно. Я вообще в то время частенько ловил на себе ее внимательный взгляд. Словно она два года жила, а только сейчас рассмотрела, с кем. Теперь смотрит и думает, Господи, как же я так...