– Леона, ты спишь?
Вздрагиваю от голоса Стефани, моментально открыв глаза. Вижу её лицо совсем рядом со своим и откидываюсь назад.
– Не сплю, – раздражённо кидаю и поднимаюсь на ноги. – А когда урок закончился?
– Минут пять назад. – Окидываю взглядом аудиторию и вижу, что она пустая. Чёрт, надо меньше думать о Маэле. Определённо. – О чём ты там думала?
Голубые глаза загораются азартным огоньком. Шумно вздыхаю, складывая учебники в сумку.
– О тебе. Мечтала о нашей жизни за пределами лагеря, – коварно улыбаюсь.
А если выражаться точнее – мечтала о нашей с Маэлем жизни за пределами лагеря.
– Я тоже об этом думала. Боже, так приятно, когда твои чувства взаимны, – игриво произносит Болтон и берёт меня за локоть, завлекая к выходу из аудитории.
Выходим на улицу, тут же встретившись с ослепительным солнцем. Прищуриваюсь, закрываясь от яркого света рукой, и, повернув голову в сторону подруги, интересуюсь:
– Чем займёмся?
– А ты разве не пойдёшь к своему ненаглядному? – Болтон собирает волосы в хвост, развернувшись ко мне вполоборота. – Ты же постоянно выбираешь его вместо меня, – обидчиво добавляет, выпятив нижнюю губу.
– Прям уж постоянно? – закатываю глаза и плетусь за ней к небольшой полянке рядом с лагерем. – Не знаю. Он меня не звал сегодня к себе, – досадно бормочу, нервозно поправляя сумку на плече.
– Постоянно. Я даже успеваю соскучиться, – слёзно произносит Стефани, но её губы расплываются в хитрой улыбке.
Мы садимся на траву, перед этим постелив мягкий плед, который стащили из жилой комнаты. Моё пребывание здесь подходит к концу, а я, кажется, только сейчас начала чувствовать ту атмосферу, о которой вечно твердят восторженные подростки, только что приехавшие из таких лагерей.
Песни у костра, тёплые летние вечера, оранжевые закаты, дискотеки каждые выходные, влюблённости в вожатых и разговоры с подружками ночами напролёт… Об этом всём рассказывают своим родителям дети, приезжая из лагерей.
А что могу рассказать я? Пересечение взглядов, запретные отношения, попытки не привлечь внимание громкими звуками, когда он делает тебе очень хорошо, его разрывающие вам обоим сердце рассказы о его жене и его голубые глаза, способные вытащить тебя со дна.
Когда кажется, что выхода нет. Когда считаешь себя самой ужасной на свете, когда не видишь светлого будущего, погрязнув в собственных недостатках.
Эти голубые глаза, способные видеть тебя невероятной.
Снова ухожу в мысли, краем глаза замечая, что Стефани изо всех сил пытается поддержать со мной разговор. Отвечаю нехотя, угадывая реакцию на её слова, и когда она оказывается верной, мысленно глажу себя по голове. Всё-таки годы, проведённые за школьной партой, в ощущениях настоящей бунтарки, не прошли даром. Я научилась слушать, но при этом не слышать.