Кажется, я тоже хочу забыться. Неуверенным движением стаскиваю со стола бутылку виски, которая уже успела стать для меня врагом номер один. Кажется, мистеру Мартену уже всё равно, и он небрежно откидывается назад, облокотившись на каркас кровати. Вновь ощущаю на языке неприятный жгучий вкус и, сильно зажмурившись, делаю ещё глоток.
– Беннетт, если тебе не нравится, ты можешь не пить. Я не стану тебя заставлять, ты ведь знаешь об этом? – Маэль касается пальцами висков и прикрывает глаза, глубоко выдохнув.
– Мистер Мартен, вы сказали, что хотите поцеловать меня… – смелею, чувствуя, как крепкий алкоголь разливается по организму, и разворачиваюсь к нему лицом.
– Да, имел глупость, – мистер Мартен приподнимает уголки губ в слабой улыбке, наконец найдя меня взглядом.
– Поцелуйте меня.
Наверное, я дура, раз начинаю игру с огнём, ведь сама прекрасно понимаю, чем на этот раз закончатся наши поцелуи. Вечер, полутёмная спальня мистера Мартена, он, пьяный и разбитый, и, наконец, я – смелая (читать, как глупая) девочка, впервые попробовавшая виски и уговаривающая своего преподавателя поцеловать её.
Да что может пойти не так? Ничего. Наверное, он поцелует меня, а потом отправит к себе спатеньки.
Так всё и будет, уверена. А, может, я всё же надеюсь, что этого всего не будет?
Взгляд Маэля наполняется осознанностью. Даже несмотря на то, что он сейчас почти в дрова, кажется, он всё же может себя контролировать. Или мне это только кажется?
Мистер Мартен выпрямляется, не отводя от меня взгляда.
– Беннетт, если я тебя сейчас поцелую, я не смогу остановиться, – говорит решительно, без намёка на дрожь в голосе, и продолжает смотреть мне в глаза.
– Поцелуйте меня, – а вот мой голос звучит так, как будто я отвечаю на уроке тему, которую совершенно не знаю. Неуверенно, тихо, боязливо. – Пожалуйста, – опускаю взгляд вниз, уставившись на мягкую обивку сиденья.
Если бы Маэль был разумным взрослым человеком, то сказал бы мне, чтобы я его впредь не провоцировала и чтобы шла к себе, никогда больше не выпрашивая всяких женатых инструкторов канатной дороги хоть о какой-нибудь близости – физической, духовной – неважно, ведь мы слишком разные и нам не стóит общаться во вне учебное время.
Но Маэль, похоже, вовсе не разумный и не взрослый, потому что он слушается меня. Слушается, запустив пальцы мне в волосы, и резко притягивает меня к себе, накрыв мои губы своими. Моё дыхание сбивается, когда я касаюсь его плеч, проскользнув ладонями на его шею. Язык мистера Мартена скользит в мой рот, раздвигая губы, и я начинаю хватать воздух грудью, но не помогает ничего. И тогда я решаю сдаться. Решаю сдаться, забыться, окунуться в этот непонятный, завязанный сомнениями и страхами, омут с головой, отдаваясь моменту. Моменту, которого мы оба ждали слишком долго.