— Значит, нам нужно выяснить, кто за мной охотится, и тогда мы сможем попросить их остановиться. — Это решение показалось мне разумным, поэтому я не мог понять странного взгляда, который бросили на меня все мужчины в комнате. — Что?
— Детка, — начал Шейд, — если я узнаю, кто за тобой охотится, они либо проведут остаток вечности за решеткой, либо окажутся в шести футах под землей, и я знаю, что бы предпочел.
Я нахмурился. Я знал, что оборотни должны быть кровожадными, но это все-таки немного грубо. Я не был уверен, что чувствую по этому поводу. Да, я стрелял и владел оружием… на стрельбище. Я не выходил и не начинал стрелять куда попало, не заботясь о том, что могу кого-то ранить.
Я наслаждался этим видом спорта и той концентрацией, которая требовалась, чтобы стать хорошим стрелком. Я не получал удовольствия от насилия, которое, казалось, так часто прилагалось к оружию.
По той же причине я не любил водить машину в пьяном виде. Я не возражал против случайной выпивки и любил водить машину. Но я никогда не делал этого одновременно.
Это совершенно безумно.
А станет еще безумнее
Мне нужно было несколько минут побыть одному, чтобы переварить все происходящее и понять, что я чувствую. Некоторые вещи — как, например, мое желание быть с Шейдом — не были проблемой. Другие — например, осознание того, что кто-то действительно хочет моей смерти, — принять куда труднее.
Я просто не знал, что и думать.
— Я пойду приберусь на кухне.
Мне нужно было чем-то занять себя, чтобы не развалиться.
— Нет, Боб, — быстро ответил Шейд. — Это небезопасно.
Я вздохнул.
— Ладно, иди сам убирайся у меня на кухне. Я иду в свою комнату.
— Боб…
Я прищурился.
Шейд даже сглотнул, как будто мог прочитать выражение моего лица и знал, что ему нужно следить за своими словами.
— Просто будь осторожен, ладно?
Я кивнул, как для себя, так и для Шейда.
Отныне я буду очень осторожен. Я начну с тщательного изучения каждого клиента «Биксби и Кента», с которым когда-либо имел дело, пока не выясню, кто приказал меня убить.
А потом я передам их Шейду.
Ну, может быть.
Знание того, чем Шейд зарабатывает на жизнь, не очень-то меня устраивало, но я не знал, как к этому относиться. Убивать плохих парней — это одно, но скольких таких, как я — невинных, — он убил?
И как это его незнание, должно быть, тяготит его. Даже у меня от одной мысли об этом заныло в груди. Мне казалось, что для Шейда все гораздо хуже. Он, должно быть, подвергал сомнению каждый контракт, который когда-либо заключал.
— Не хочешь со мной посидеть? — спросил я.
Брови Шейда поползли вверх.