Аякс и Флориан, так, оказалось, после краткого знакомства, звали этого полу медведя полу человека, вошли в никем не охранявшиеся, открытые городские ворота. Флориан при этом, уже находился в своём человеческом обличии. Менять образ он мог в считанные секунды. В городе пахло гарью. Какие-то дома уцелели, но были покинуты их жильцами, смотря на улицы своими пустыми окнами. Горел в основном центр города, где было больше деревянных строений, складов и амбаров с продовольствием. На улицах, эпизодически, можно было видеть трупы людей. Не все они были жертвами дракона. Кто-то погиб от ножа мародёра, кто-то угорел от дыма, или был задавлен обломками рухнувшего дома, пламя дракона мало что оставляло от человека, чаще всего лишь обугленные останки и пепел.
Друзья шли вглубь города. Аякс смотрел на шикарные дома. Фактически дворцы. Точнее на то, что от них осталось – высокие колонны, позолота на дверях и выбитых окнах, каменные стены с великолепной отделкой… Дома сделанные из камня, не были сожжены полностью. Но имели вид, будто по ним прошлись стенобитным тараном. Крыша во многих местах отсутствовала. Стены с большими выбоинами, местами сильно обрушены.
– Здесь жили местные элиты – указал Флориан на дома.
Аякс смотрел на эти здания и мысли вихрем неслись в его голове. Сложно было представить, что в этих разгромленных громадах жили люди, кому когда-то, а по факту несколько дней назад, целиком и полностью принадлежала его жизнь. На кого он работал в шахте, он и его семья. Кто наверняка даже не знал про их существование… Какие-то сомнительные личности копались в развалинах, выискивая ценные вещи. Бросали на проходивших мимо путников опасливые, оценивающие взгляды. Но Флориан и Аякс своим внешним видом, отметали напрочь желание прирезать или ограбить их. Голый Аякс сверкал своими причиндалами на всю улицу. Флориан, в мешковатых лохмотьях, тоже имел вид довольно непрезентабельный… Глянув на них мельком, падальщики, вновь, возвращались к своим делам.
Путники вышли к центру города, на каменную площадь с одиноким фонтанчиком в центре, одиночество которого подчёркивали разрушенные, горящие, покинутые дома в округе. Слышался приближающийся перестук копыт.
Из-за угла одного из домов, трусцой выбежала лошадь. За ней, зацепившись ногой за стремя, волочился труп солдата, причём не простого рядового, судя по его богатой амуниции. За воином полз кровавый след из большой рваной раны на его шее. Из-за пояса поверженного всадника торчал свиток пергамента с печатью. Лошадь прибежала со стороны большого тракта, по которому утром проходили толпы беженцев.