Передернул затвор пистолета, выстрелил. На всякий случай оставил в маленьком кармане два патрона – пусть будут.
В тумане, расстелившемся за лесом, снова развернулось поле жухлых трав и одиноких коротких кустарников. Толпа за спиной, единообразно протягивающая ко мне руки в непонятном жесте мольбы, спешила и не могла угнаться за мной, уставшим, задыхающимся. Я, вытащив гранату, рванул чеку и бросил куда-то позади себя. Зверский крик тварей на секунду был похож на жалостливое повизгивание собак. Кажется, они почуяли беду. Эта беда громким мощным хлопком взорвалась, раскидав давно уже мертвые тела в разные стороны. Меня тряхнуло, я тоже едва не упал.
Красный огонёк становился ближе и ближе. Горло схватило, бежать становилось невозможно, а издевающиеся консервные банки стучали на спине. Зачем я вообще взял их собой? Чем я думал, когда закрывал целиком набитый рюкзак? Видимо, готовился к загробной жизни, где я бы мог стать магнатом консервного завода. Оглянувшись назад, я не заметил никаких изменений в строю зомби. Они возмущённо кричали и царапали воздух.
В белой пелене возникли четыре тонких длинных ноги. Неужели..? Неужели я добежал? Господи, кем бы ты ни был, спасибо, что дал утянуть мой зад от этих гадов! В серой вышине мигал красный огонёк, всё ещё ожидающий моего прихода. Я, выстрелив дважды в массу мертвяков, зацепился за нижнюю балку ближайшей ко мне ноги вышки. Поднявшись слегка от земли, ощутил неимоверную тяжесть рюкзака. Плечи оттянулись назад, не позволяя рукам шевелиться. Сжав зубы, я лез выше и выше. К черту! Боль в ключицах и лопатках настолько сильна, что терпеть её невозможно, да и бессмысленно. Я поднял голову к верху, вожделенно глядя на красное пламя маяка. Скоро, товарищ, скоро, дружок, я уже поднимаюсь к тебе. Жди, пожалуйста, только жди.
Выкрикнув безмозглым тварям, столпившимся внизу, я бросил рюкзак. Они с любопытством понюхали его, но трогать не стали. Думаю, они всё равно затопчут его, пусть и не съедят. Цепляясь грязными едва поднимающимся руками, я медленно двигался к вершине. Перекладина за перекладиной, шаг за шагом отдавались во всем теле: сердце сумасшедше билось то ли от радости, то ли от невозможной усталости, ноги почти не ощущали опоры под собой, позвоночник хрустел как свежевыпавший снег, глаза смыкались, стремясь уничтожить боль. Наверное, она уже стала моим вторым «я». Боль бежала по венам, боль зудела на коже, боль росла на щеках. Даже внизу меня ждала невыносимая боль.
Я карабкался выше, из последних сил заставляя себя подниматься. Толкал, толкал, уже выкрикивая ругательства. Под вышкой чернело пятно отвратительных тварей, хватающих, рвущих, цепляющих друг друга за остатки одежды, за руки, за головы. Я плюнул в них, но, кажется, они этого не заметили. Всего немного оставалось до верха вышки, я уже видел пункт управления. Такой делали на главных вышках, чтобы оттуда контролировать подачу электричества в город и из города. Вполне возможно, что там кто-то спрятался и миганием огонька решил привлечь к себе внимание. Помощь никогда не бывает лишней.