– За товарищей своих, – начал он, – а, впрочем, какие они мне товарищи, крысари приблудные, долго не продержатся!
Варфоломей повернулся и, пройдя в одном направлении, а потом в обратном, прощупывая жгуче-желтым лучом фонаря массивные кирпичные стены, и вот – направленный им луч скользнул пламенно-свободно, – и Варфоломей повернулся, заметив у самого дома поломанную дощечку с продольной трещиной и, приблизившись и наклонившись, он заметил небольшое выделяющееся отверстие, где был вбит гвоздь.
Ламасов взял в ладонь фотоаппарат и сфотографировал как раз в момент, когда к нему подтянулись Крещеный и Аграфенов.
– А почему бы, – спросил Аграфенов, – и нам фотокамеры не выдать, чтоб мы с Данилой Афанасьевичем номера автомобильные сфотографировали?
Данила ответил:
– Варфоломей Владимирович у нас пуританин, ретроград, реакционер-мыслитель, мракобесит по-черному, не верит в технику, в научный прогресс…
– Да я и твоему почерку – как курица лапой! – тоже не шибко-то доверяю. Но фотоаппараты эти, кто знает, может, фотопленка испортится, засветится как-нибудь в важный, ответственный момент – и прощай, улика драгоценная! – а ты, Аграфенов, глазенками своими поглядел и ручонками написал – и вот, оно у тебя на странице, никуда не денется, и кто знает, может, на руках у тебя уже доказательство вины чьей!
– Тридцать одну машину насчитали неподалеку.
– Ну, раз тридцать одну, значит, тридцать одну. Тут главное – как в казино, не прогадать со ставкой.
Данила спросил:
– А ты что здесь… просто фотографируешь или с целью какой-то?
– Сам полюбуйся, – Варфоломей направил луч на улику.
– Ну, и что, – Данила присмотрелся одним глазом, оттянув веко, – деревяшка какая-то поломанная, что проку от нее?
– Гвоздь в ней был, – ответил Варфоломей, – я думаю.
– Ну, а убийца что, прижавшись к стенке бежал? Неудобно, наверное, было ноги уносить, – ехидно улыбнулся Крещеный.
– А может, – сказал Аграфенов, – он эту деревяшку, когда от ботинка или туфли оторвал, то отшвырнул? Я бы вот и сам, понимаете ли, отшвырнул! Может, деревяшка-то боли и не почувствует, но злость выместить нужно. Видели, как ребятня, споткнувшаяся о поребрик по невнимательности собственной, в отместку поребрик и пинает? Глупость человечья. С вами так не было?
Варфоломей и Данила переглянулись.
– Надо бы гвоздь найти, – сказал Данила, – может, кровь на нем.
– Овчарка Акимовская учуяла бы, – сказал Варфоломей, – они же тут прочесывали все, когда с Романовым ходили.
– Надеюсь, хорошенько он проколол подошву-то, иначе не хромал бы, да и до машины своей самостоятельно дошел…