– Это мои слова, а не ваши, – напомнил Ламасов, – и все-таки факт не отменишь, звонили не Ефремову, а вам…
– Ну и пес с ним, – крикнул Акстафой, – что вы, в конце концов, заладили одно и то же, скрипите как несмазанная телега, голову мне морочите, мозги промываете, запутываете, в конце концов!
– Наоборот же, Алексей, я все распутать пытаюсь – все это распутать, что вы нагородили!
– Ничего я не городил! Я уже понял, ошибся, бывает!
Варфоломей кивнул:
– А знаете, откуда вам звонили?
Акстафой хмыкнул:
– Откуда? Откуда мне знать? Кто звонил? Вы, небось, уже знаете…
– А вот, Алексей, очевидно – из квартиры Ефремова! – и, сказав это, дав остыть, Варфоломей расположился за столом.
Акстафой, мотая головой, категорически отказывался внимать.
– Я… я не пойму, к чему вы меня… подводите! К роковой черте!?
– Я просто-напросто хочу сложить, понять, что тут на самом деле произошло! – настаивал Варфоломей, – а к роковой черте, гражданин, вы себя, так сказать, сами сопроводили, потому как лично мне, лейтенанту Ламасову, неизвестно, где такая вот черта роковая находится, сам я там не бывал и пути не знаю.
– А я, значит, бывал? Я, значит, сам себя… к роковой черте?
Варфоломей жестко, в лоб, спросил:
– Вы Ефремова убили?
Акстафой подскочил с кресла:
– Чт-т-оо!? Не я! Да я бы… в жизни не… Вы что! С дубу… с дуру… в самом деле, я не убивал!
– Успокойтесь, – сказал Ламасов, – я вам верю. Сядьте, отдышитесь, я форточку открою, комнату провентилировать.
– У вас… методы, – прорычал Акстафой, – сволочные!
– Согласен, но вы меня строго не судите, профессия у нас, не позавидуешь – да и народу друг дружку вырезать не терпится, и вся эта гниль застаивается, бродит годами, десятилетиями, а потом – как лопнет! – и получаются вот такие вот ситуации.
Акстафой потянулся к сигаретам, вопросительно-настойчиво глядя на Варфоломея, который попустительски махнул рукой.
– Да… согласен, – пробормотал Акстафой.
– Итак, Алексей, – потер ладоши Ламасов, – значит, как было дело?
– И как, по-вашему?
– Мое мнение… Двое неизвестных или, может, один, а может, трое… пришли… или пришел… к вам.
– Ко мне?
– Вероятно, стучались, ломились они к вам, а может быть, наоборот, тихо, спокойно, увещевательно, так сказать… но вы им все равно не открыли. А вот Ефремов, значитца, по любопытству своему и дотошности своей открыл им, высунулся на шум… и, может, один там был или двое, а может, трое?
Акстафой слушал.
– В общем, кто из них к Ефремову вошел, а от него попробовал к вам через стенку достучаться или по телефону?
Акстафой, расслабившись, утонул в кресле: