– Ему нездоровится.
– А вы, Юля, мама Глеба?
– Да.
– А можно Глеба к телефону?
– А по какому вопросу?
– Хочу его о непредвиденных изменениях в расписании предупредить, – проговорил Ламасов, – и узнать, будет ли он и в дальнейшем с командой на спортплощадке выступать?
– Минутку, – и куда-то за пределы трубки крикнула, – Глеб! К телефону тебя!
– Кто? – негромкий голос.
– Профессор какой-то…
Варфоломей ждал.
– Профессор Ламасов! – прошептал Данила.
– Цыц, Крещеный!
– Это Глеб, я слушаю.
– Глеб, здравствуйте, вам удобно сейчас говорить?
– Э-м-м, да… – недоуменно протянул Глеб, – а кто это?
– Вы только не пугайтесь, Глеб, я вам звоню, потому что у вас хочу попросить, так скажем, помощи, содействия, а фамилия моя – Ламасов, имя Варфоломей Владимирович, я лейтенант милиции. Если не хотите вашу маму по пустякам тревожить и между нами разговор оставить, то можете притвориться, будто говорите с преподавателем, я вам подыграю в случае чего, это ясно?
Варфоломей ждал ответа.
– Ясно, – промямлил Глеб, – а почему вы мне звоните?
– Понимаете, Глеб, я и мой товарищ, следователь Крещеный, расследуем дело об убийстве Егора Епифановича Ефремова.
– Убийстве? – недоуменно спросил Глеб, – а кто убит?
– Да, – коротко ответил Ламасов, – видите ли, Ефремов – был человек такой… он застрелен из ружья в своей квартире.
Глеб помолчал, потом сказал:
– Ефремов…
– Дело в том, что Ефремов, прижизненно, был соседом вашего отца – Акстафоя Алексея Андреевича. И мы с товарищем, так сказать, на пару землю мордами роем в поисках свидетелей, возможных очевидцев, простыми словами выражаясь, этого преступления чудовищного, – Ламасов терпеливо выждал, а потом продолжил, – и я вам звоню, потому как Акстафой, ваш отец, предположил, что вы, Глеб, возможно, приходили к нему около девяти часов вечера – незадолго до того, как произошло убийство.
Варфоломей обождал, вслушиваясь, а затем договорил:
– …и я поразмыслил, что, если предположение Алексея верно, то вы, может статься, могли заметить какую-то активность у квартиры Ефремова, может, персону подозрительную, а может, еще что?
Ламасов, многозначительно-заговорщически подмигивая, поглядывал на Данилу и ждал, что ответит сын Акстафоя.
– Да, – наконец сказал Глеб.
– Заметили, значит, кого подозрительного?
– Да, я заметил мужчину.
– А описать затрудняетесь?
– Затрудняюсь.
Ламасов задумчиво хмыкнул:
– …скажите, Глеб, а он один был?
– По-моему, один.
– И где он был?
– Как это – где был?
– Где вы его видели?
– Когда к отцу приходил…
– У квартиры Ефремова?
– Да – там.
– И что он делал?
– Не знаю.
– К Ефремову он стучался, не слышали?