– Вот любопытно мне кое-что, – сказал Варфоломей, – почему же Акстафой о тебе, Гофф, и словцом не обмолвился?
– Вот уж не знаю, – ответил Гофф, – хотя я ему, прежде, чем уйти, наказал, чтобы он обо мне не упоминал милиционерам.
– Угрожал ему?
– Нет, ну, хотя, может быть, в шутку припугнул!
– Шутку твою, милый мой родной, видать, Акстафой всерьез воспринял – он и пистолетик с места преступления утащил.
– К чему это вы, шеф, намеки делаете?
– А я не намекаю – я тебе в лоб говорю! Ты Акстафою ножом пригрозил – колись! – и Ламасов посмеялся своему каламбуру.
– Никому я ножом не угрожал! – запротестовал Гофф.
– Акстафой, получается, тебя от меня скрывал по доброте душевной!? – усомнился Варфоломей, – да он тебя вот – пять минут отроду! – знал! Ради какой выгоды тебя выгораживать?
– Так ведь знает Акстафой – что вины моей в смерти Ефремова нет! Мы с ним в одной лодке качались… а может, он подумал, что ему бы лучше язык придержать по моей персоне, ведь я-то, небось, вам могу порассказать такого, чего он не расскажет! Да вот хотя б, как мне думается, что Ефремов под пулю случайно попал!
Варфоломей сказал:
– Ну-ну, дальше-дальше…
– …что пуля эта, из бердыша-то знатного, не на Ефремова, а на Акстафоя заряжена – к тому же Акстафой, может, и сам подумывал меня прихлопнуть, знаете, как свидетеля вот, как мыслителя! Я ведь мозгами шевелить умею, нетрудно дойти до истины – вот вы пораскиньте серым веществом, задействуйте извилины свои – на кой черт Акстафой пистолет свистнул!?
Варфоломей, многозначительно улыбаясь, хмыкнул.
– Так что обо мне – о Гоффе, Богдане Дорофеевиче! – обо мне думайте, товарищ лейтенант Ламасов, как заблагорассудится вам – вы человек рассудительный, не зря в начальники вышли! Но Ефремова я не убивал – это все, что мне имеется по факту сказать.
– У тебя уже бывали случаи, – напомнил Ламасов.
Гофф промолчал.
– Интересует меня, – сказал Варфоломей.
– Спрашивай – ты ж всему голова, шеф!
– Вот вижу я, Гофф, если меня глаза не обманывают, если не чертовщина это какая-то, не флер дьявольский – вижу, что передо мной человек с непочатой невинностью, с детским личиком, с розовыми щеками младенческими, с плечиками как у барышни! – Варфоломей хлопнул в ладоши, – и это с такими-то делами за душой! Другой бы уже человеческое обличье утратил, а ты, Гофф – прямо-таки ангельской наружности! Да тебя Ульяна, продавщица в ликероводочном, с мальчишкой пятнадцатилетним спутала – а тебе, Гофф, сколько? Сорок два годика-то! Вот ты мне объясни, Гофф, как умудряешься – ты иллюзионист, маг? Колдун… чертовщину какую практикуешь?