Они прошли еще через полдюжины комнат разного размера и вдоль сотен ярдов коридора.
— Пока самый большой, — выдохнула Куина. Зал перед ними мог вместить бросок копья, как по длине, так и по высоте. Маленькие коридоры расходились с обеих длинных сторон; один большой коридор вел наружу с задней стороны.
Все пятеро двигались кучкой, звезда висела высоко над ними, ее свет играл на облаке пыли, поднятом их проходом. Кожу Яз начало покалывать.
— Подождите. — Она огляделась, когда остальные остановились вокруг нее.
— Я не вижу.. — начал было Турин.
Но его остановил свет в конце зала. На стене над дальним выходом засиял большой символ. Единственная, сложная буква письмен Пропавших. Сразу же глубокое чувство горя вторглось в Яз, чувство потери, которое привязалась к смерти Майи и сжимало сердце до тех пор, пока из глаз не потекли слезы.
— Нина... — Мали подавила рыдания по своей погибшей подруге.
По лицам остальных текли слезы. Только Эррис казался невозмутимым. Печаль нарастала по мере их продвижения, пока Куина не остановилась и не упала на одно колено, рыдая от всего сердца.
— Куина. Пошли. — Яз потянулась к ней. — Это просто...
Но их останавливала не только стена с символом. Майя была мертва. Они должны горевать. Яз не могла произнести ни слова. Она не могла сказать Куине, чтобы та забыла Майю, стряхнула с себя ее смерть и пошла дальше. Сама она тоже не могла этого сделать. Рядом с ней Турин упал на колени.
Другой символ появился на стене рядом с первым, два фута в поперечнике и, казалось, светился сквозь толщу камня. Этот принес с собой отчаяние, более глубокое, чем то, которое начало заражать их на сером льду. Зажегся третий символ, на этот раз вызывающий экзистенциальный ужас, такой же мощный, как проекции холотура, но бесцельный, заставляющий Яз хотеть свернуться калачиком и умереть, а не бежать. Она обнаружила, что стоит на четвереньках. Куина лежала рядом с ней, закрыв лицо руками. Мали стояла на коленях, сжав кулак, и смотрела на свою культю.
— Это сигилы. Мы не можем остаться. — Она выдавила из себя эти слова, но не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти.
Какое-то мгновение Эррис в замешательстве глядел на поведение своих спутников, но теперь, под объединенным светом символов, он тоже начал что-то чувствовать. Стена с письменами Пропавших была достаточно приспособлена для работы как против механизмов, так и против плоти и крови. Появился еще один символ, пробуждающий боль в каждом нерве. Алфавит разрушения чертил себя на стенах, и скоро он напишет их конец.
Яз и раньше боролась со письменами Пропавших, еще в Весте. Она собрала всю свою силу и перенесла свою звезду за спины остальных, надеясь, что их желание избежать последствий воздействия ее ауры подтолкнет их вперед.