Потом они попали в комнату призраков, которые горели в бледном пламени, таком же безмолвном, как и их крики. Яз отвернулась от их агонии, стараясь не думать о том, как долго они там пробыли и что это значит.
Несколько раз она слышала скрежет в темноте позади них, как будто что-то тащило свое чудовищное тело за ними по грубым краям камня. Она не собиралась возвращаться, чтобы встретиться лицом к лицу с тем зверем, который мог преследовать их, и не сказала об этом остальным. Но она часто оглядывалась через плечо и старалась идти быстрым шагом, пока звуки не затихали вдали.
Три раза они спустились по длинным проходам, которые, должно быть, когда-то были лестницами, и еще три раза спустились по шахтам, больше не нуждаясь в системе кабелей Сломанных, поскольку стены были настолько глубоко выдолблены, что карабкаться было относительно легко. Мали не могла сделать это одной рукой, но Эррис смог взвалить ее на спину.
— Я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы мы сняли веревки с саней, — сказала Куина, цепляясь за стену стофутовой шахты, добрая половина которой держалась на честном слове.
— Ты не будешь в бо́льшей безопасности, — сказал Турин. — Держу пари, что здесь есть тысяча способов умереть, но тебя убьет не падение. — Он усмехнулся, пот прилип к его черным волосам на лбу. — Я тебя поймаю.
Яз продолжала спускаться. Ее руки горели от порезов, пальцы болели. Все ее конечности дрожали от перенапряжения. До того, как изменения лишили ее силы Икта, Яз могла подняться по шахте, используя только руки, и бо́льшая опасность заключалась скорее в неуклюжести, чем в усталости. И все же ее прежний страх перед падением уменьшился от мысли, что Турин держит ее кровь и не позволит ей упасть. Даже если он сказал об этом Куине.
Яз старалась не смотреть вниз, но когда она это сделала, то увидела обращенные к ней лица остальных, нервничающих в свете звезд. В конце концов она присоединилась к ним, зажав пальцы под мышками. Шахта закончилась рядом с Т-образным перекрестком, от которого отходили три широких туннеля, и ни один из них не давал повода предпочесть его другим.
— ...пить... — пробормотала Мали на своем языке. Только одно слово, но оно внезапно открыло проекцию ее жажды вдоль связи, которую выковала Яз, когда тащил ее через туман-врата, и собственный рот Яз мгновенно пересох до такой степени, что ее язык стал похож на акулью кожу.
— Турин, Мали нужна вода. Очень сильно. — Яз повернулась к девушке. — Ты должна была сказать!
Мали натянуто улыбнулась:
— Ты можешь наколдовать воду из воздуха? Здесь сухо, а у вас нет мехов с водой.