Они положили его на пол в комнате, которая, казалось, не могла определиться, чем быть: то ли спальней, то ли складом диковинок. В глубине стояла приподнятая кровать, но на подставках, загромождавших пол, и в нишах вдоль стен лежали всевозможные предметы, извлеченные из города Пропавших. Зубчатые колеса; сложные куски блестящего серебристого металла, который не мог расплавить кузнечный горшок; абстрактные формы, сделанные из вонючей липкой массы, в которую превращались при нагревании доски, на которых лежал Квелл Повсюду висели приковывавшие к себе взгляд узоры, сотканные из нитей оранжевого металла, который Эулар когда-то назвал медью, а под ними — нетающий лед, который Сломанные называли стеклом, преображенный неведомыми мастерами в текучие формы щемящей сердце красоты. Некоторые из них напоминали сосуды, в которых можно было бы носить масло, другие больше походили на ледяные цветы, которые старейшины Икта делали в конце долгой ночи. А рядом с головой Квелла находились две огромные черные пружины, которые даже герант не смог бы сжать ни на дюйм. Какова бы ни была их функция, коллекция была явно ценнее богатства всех племен вместе взятых.
С потолка на тонкой проволоке свисала одинокая золотая звезда, отбрасывая тени в углы комнаты. Ближе звезда-свет танцевал на стеклянной посуде, блестел на изогнутом металле и искрился на скульптурах, сделанных из расплавленных досок.
— Займитесь своими обязанностями. — Валак отпустил аколитов.
Квелл догадался, что дальше его не потащат. Он выйдет из комнаты на собственных ногах или отсюда вынесут его труп.
— Ничего не трогай, — приказал Валак, прежде чем отвернуться от Квелла и последовать за последним аколитом. — Это мои личные сокровища, собранные за многие годы.
Квелл со стоном откинулся на спину. У него не было ни малейшего желания прикасаться к изделиям Пропавших, даже если бы он смог сесть и протянуть руку к одному из них. Однако он очень сомневался, что Валак имел какое-либо отношение к сбору предметов, разве что осматривал содержимое клеток, извлеченных из-подо льда. Тем не менее, у жреца был вид матери, присматривающей за драгоценными детьми. Его глаза скользили по предметам с любовью, полностью отсутствовавшей, когда он глядел на аколитов.
Квелл откинул голову на доску. Его мысли, стремясь избежать ножа и возможных последствий ранения, снова вернулись к Яз. Он вспомнил, как стоял у расщелины, ведущей в подземный город. Яз не было среди тех, с кем она спускалась вниз. У него появилась возможность найти ее одну и вернуть на лед.