— Спасибо за заботу, Марьян…
— Если ты ещё раз скажешь "спасибо", я тебя стукну. Не посмотрю, что болеешь… — она подозрительно заморгала, быстро встала и вышла из комнаты.
Денис выпил чай, накрылся одеялом и провалился в дремоту, периодически прерываемую приступами сухого кашля.
Ночь прошла, в туманном бреду. Орлов как будто проваливался в бездонную пропасть. Падал, вставал, куда-то бежал в грязи. Было трудно дышать. Грудная клетка и пресс болели от постоянного бухиканья. Ему снился полигон, дождь со снегом, завывание ветра и генерал Королёв со своим голубым бездонным взглядом, совсем как у дочери, грозящий пальцем: "Не забывайся, капитан, она не для тебя…" Вокруг, как в хороводе менялись картины, мелькали знакомые и не очень лица. Ленка, Бородин, Криницкий… И, конечно же, Марьяна.
Везде лил осенний дождь и ураган клонил к земле ветви деревьев, а вокруг неё было лето. Теплое, ласковое солнышко играло в длинных волосах, её руки пахли степными травами, а от мелодичного голоса становилось тепло и спокойно. Прохладными ладонями она трогала его, ласково гладила по голове, что-то приговаривая. Голос отражался от стен, смешивался с множеством других и вся эта какофония сливалась в одно бесконечное эхо. Тело сотрясало от приступов кашля и лихорадки, а воспалённый разум пытался зацепиться за какую-то важную мысль, но она всё время ускользала…
Проснулся Денис утром на Марьянином диване от лучика солнца, приветливо греющего небритую щёку. Весь мокрый от пота в госпитальной пижаме и с капельницей в вене. Хозяйка квартиры лежала на полу в метре от него с диванной подушкой под головой, свернувшись калачиком на пушистом коврике. Рядом стояли лекарства, лежали шприцы, небольшой кислородный баллон с маской, ингалятор и работающий увлажнитель воздуха. Денис сел на диване и перекрыл капельницу. Марьяна тоже вскочила и, скрестив по-турецки ноги, смотрела на него, хлопая глазами. Длинные волосы рассыпались по плечам, словно мантия.
— А откуда это всё взялось? — удивлённо спросил мужчина, показывая на лекарства и оборудование.
Он вновь закашлялся, но это был другой кашель, не изматывающий, а приносящий облегчение.
— Слава богу, — выдохнула Марьяна, — А то я уже думала, придется тебя в реанимацию класть и на кислород "сажать".
— Кто произнес слово "реанимация"? — из кухни важно вышел Сашка Криницкий с чашкой кофе и бутербродом в руках, — Что, спящий принц, проснулся? Хорошо тебе больше полутора суток спалось? Девушку практически до истерики довёл. Она кому только не звонила. На уши пол-Ростова поставила. Вот я сразу говорил, поцеловать надо, и всё сразу пройдёт. А она — дексаметазон, дексаметазон…