– Болезная? – всё же заметил моё состояние артефактор.
Приняв наиболее невозмутимый вид, я отрицательно качнула головой, пытаясь держаться на расстоянии от мужчин.
Вечером Рий молча отдал мне своё одеяло, оставшись ни с чем. Благородно, но так непрактично.
– А как же ты?
– Переживу.
Ссориться не хотелось, но и отнимать чужое одеяло совесть не позволяла. В итоге я мягко настояла на своём. Но утром проснулась под тяжестью двух одеял. Вот упрямец! Окинула помещение коротким взглядом и пришла в настоящее негодование. Молодой человек трясся от холода на своей перине, сложа крепкие накачанные руки на груди. Губы посинели. Даже его борода казалась грустной и поникшей.
К вечеру Рий заболел, причем заболел по-настоящему, не так как я. А на что он надеялся? На богатырское здоровье? Увы, но даже самые сильные могут болеть, испытывать боли и прочее. С другой стороны, если бы Рий не отдал мне одеяло, вся тяжесть настоящей простуды коснулась бы меня. Тоже мало приятного. Но тогда, быть может, я не чувствовала бы себя такой виноватой?
Артефактор был на нас страшно зол.
– Уму не постижимо! Мы не успеваем завершить партию освещающих артефактов, требуемых к началу месяца, а вы болеете. Кто будет отрабатывать мой труд в обучении и изготавливать артефакты? Зачем мне такие ученики? Я один ни за что не успею.
Более-менее придя в спокойное состояние, я бегала по лаборатории, выполняя все поручения артефактора за себя и за Рия. Вернулась в обеденное время в закуток, где спал пылающий от температуры Рий. Мне даже не потребовалось наклоняться и трогать лоб, чтобы ощутить исходящий от мужчины жар.
За обедом на кухню пришлось идти самой. И почему служанки не могут приносить подносы с тарелками под лабораторные двери? Ах, да – так распорядился артефактор.
Выходить за пределы относительно безопасного для меня блока артефактора не хотелось. Я даже была согласна немного посидеть на диете, лишь бы оставаться на месте. Но больной организм Рия определённо нуждался в жизненных силах и энергии, получаемой из продуктов питания. А потому я собралась с духом, перепачкала сажей лицо на всякий случай, надела потрёпанное мешковатое платье, которое нашлось в закутке, и на трясущихся ногах отправилась в сторону кухни. Я вздрагивала от каждого шороха, пониже опускала голову, чтобы скрыть лицо, и передвигалась чуть ли не на носках. Потом поняла, что такое поведение может вызвать массу подозрений и зашагала спокойно, но торопливо и уверенно, как и подобает шагать вышколенной прислуге. На кухне смотрели на меня странно, поскольку до поварих сразу дошло, что Рий брал двойные порции не просто так. Однако поварихи без возмущений выдали мне положенное. Вернулась я тоже относительно спокойно.