– Дай ее мне, сейчас же!
– И таблетку выпей.
Забираю воду с таблетками, жадно выпиваю сразу полстакана. Не могу никак утолить жажду. Но и вспомнить ничего не выходит. Как я оказалась у Толика? Последнее, что отражается в памяти, как мы с девчонками весело проводили время у меня в квартире и уходить никуда не собирались.
– Почему я здесь? – не узнаю свой хриплый голос, морщусь от отвращения.
– Так напилась, что ничего не помнишь?! – прикрикивает он, а мне сразу кажется, что вместо голоса слышу, как дятел долбит дерево. Причем у меня в голове!
– Давай без нотаций, – отчаянно тру виски, но боль только нарастает. – Ничего же не произошло, к чему столько трагизма?
– Ага, не произошло, – из-за иронии в его словах мне становится не по себе до мурашек по коже. – Это только потому, что я вовремя увидел в окно, как тебя тащит мужик на руках. Подумать только, мне еще пришлось от тебя выслушивать претензии по этому поводу!
– Какой мужик? – широко распахнутыми глазами таращусь на друга и ничего не понимаю. – Какие претензии? Ты можешь нормально объяснить, что произошло вчера?
– Да откуда я знаю, что за мужик. Подцепила где-то, наверное, – ворчит Толик, ему явно неприятно вспоминать.
Нет, не могло такого быть. А девчонки, куда они смотрели в таком случае? Единственный мужик, который приходит мне на ум… Божечки, даже думать не хочу, что это мог быть он.
– А в чем были претензии? – спрашиваю с вымученной улыбкой.
– В том, что он укатил, едва услышав от тебя слова, что я – твой любимый Толик.
Смеюсь, но мне на самом деле хочется зарыдать. Это точно был Тимур. Как я умудрилась за один вечер сделать столько ошибок? А ему что наговорила в пьяном угаре? Бли-и-и-ин, ничегошеньки не помню!
По крайней мере, я спала в одежде – это уже хороший знак. Вот только телефон найти не могу. Нет его в карманах шорт. Может, дома оставила? Да, точно. Он дома, на зарядке.
– Значит, ты забрал меня у странного мужика и отвел к себе домой? – уточняю и продолжаю после кивка друга: – А почему не отвел ко мне?
– Ну, – Толик зависает на несколько мгновений, а затем пожимает плечами. – Так было удобнее всего.
– Понятно.
Мне больше нечего сказать. Все мысли только об одном – что я говорила Тимуру. В памяти мелькают некоторые детали, но они настолько расплывчаты, что неясно, это правда или вымысел моего больного воображения.
Нет смысла больше задерживаться в чужой квартире, прощаюсь с Толиком и быстро сбегаю, пока меня не искусала изнутри неловкость. Даже видя оставленный нами с девчонками бардак на кухне, воспоминания не возвращаются.