Лента рассыпала вокруг фейерверк красных огней, чуть помедлила, вращаясь на месте, а затем карты бросились на меня. Я пытался кричать, но звука не было.
Карты проходили сквозь меня и я видел каждое огромное изображение, наплывающее на меня, словно сотканное из тысячи красных неоновых лампочек. Последним рисунком оказалось изображение огромного бородатого короля с поднятыми двумя мечами.
Он налетел на меня, замахнувшись клинками. Я наконец закричал и проснулся. Осоловело глядел вокруг, пытаясь понять, где нахожусь.
Рядом спал Терехов, он опустил здоровенную голову назад, на неудобный подголовник. Дальше у окна дремала Лида. Ее голова иногда стукалась о стекло машины и девушка недовольно морщилась.
Белокрылова смотрела папки с документами и отчаянно зевала. Дело уже было вечернее. Дорога быстро погружалась в темноту.
От моего крика Лида проснулась, а Михалыч и Белокрылова оглянулись.
— Что это с тобой? — спросила Аня. — Кошмары мучают?
Я вытер вспотевшую шею и ощутил, как по спине бегут струйки пота.
— Да так, приснилась ерунда, — пробормотал и посмотрел в окошко. — Далеко еще до Ленинграда?
Шефиня промолчала, да, собственно, вопрос предназначался не ей.
— Скоро будем, — степенно ответил Михалыч и покрутил усы. — Даст Бог.
— Ну, и хорошо, — снова пробормотал я и попытался устроиться поудобнее на жестком сиденье.
Но Белокрылова теперь не дала мне уснуть.
— Может быть, теперь соизволишь объяснить мне, как ты узнал, что Куприянов убийца? — спросила она. — Я ждала слишком долго, хватит меня мучать.
Я поерзал на сиденье, но устроиться удобнее было невозможно. А еще я вдруг обратил внимание, что Терехов проснулся и навострил уши. Наварская тоже вся превратилась во внимание.
— Ладно, ладно, — проворчал я. — Все просто, как трижды три. При первом знакомстве с нами Куприянов сделал вид, будто не знает, кто такой Пиковый король. Только Виноградов выдал его. Я сразу обратил на это внимание. И понял, что главной целью была вовсе не Рубинина, а несчастный Синицын. Он уличил Куприянова в махинациях и собирался рассказать об этом директору. Вот тот и убил его, а заодно и Татьяну, чтобы сбить всех с толку.
— И поэтому ты придумал про якобы написанное письмо Синицына, где он описал все махинации Куприянова, — уточнила Белокрылова.
Я кивнул и прикрыл глаза.
— Ну да, видите, как все просто.
Шефиня помолчала, а потом сказала:
— Если бы не чистосердечное признание Куприянова, мы бы ничего не доказали. Ты можешь понять, что советская милиция так не работает? Мы должны собирать улики, а не устраивать игры с преступниками.