- А как же я? – спросила я, мило улыбаясь и всем видом показывая, что я – сама безобидная во всей тюрьме. – Может, я?
- Ну… - заметил лейтенант, задумчиво глядя то на мужика, то на меня. – А, ладно! Выпускайте ее!
Я несказанно обрадовалась, когда ключ повернулся в решетчатых дверях, а меня извлекли в коридор.
- Спасибо! Благодарю! – выдохнула я, видя, как мужика заталкивают в мою камеру. – Я вам очень признательна! Обещаю, что больше не буду кричать не улицах!
И тут я почувствовала, как на плечо легла рука!
- Куда пошла!
-А тебя сюда! – усмехнулся молодой лейтенант, хватая меня за плечо и вталкивая меня в соседнюю камеру. – Сказали до утра, значит, до утра!
Двери за мной закрылись, а я замерла, очутившись в темноте. Ладно, пусть так! Главное, чтобы подальше от этого маньяка!
Только-только я сделала шаг, пытаясь привыкнуть к темноте, как вдруг до меня донесся шум. В камере кто-то был. И мысль об этом заставила меня вздрогнуть! А вдруг меня посадили к какому-нибудь пьянчужке или воришке?
Но на самом все было куда страшнее!
- Драсте, - послышалось сладострастное и тихий смех. Я всем телом бросилась на решетку, но потом поняла, что жандармы уже ушли, и мрачный коридор опустел.
- Выпустите меня отсюда! - крикнула я в отчаянии, пытаясь высмотреть хоть кого-нибудь в конце коридора.
- Как там было? И в горе, и в радости, и в тюрьме, - заметил насмешливый голос из темноты. - Иди сюда! Садись!
- Нет, я постою! – гордо заметила я, берясь за ржавые прутья. – Эй! Это какая-то ошибка!
- Ты собираешься стоять всю ночь? – послышался зевок из темноты. – Дружочек, смотри и учись, как надо! Девушка стоит всю ночь! А ты после пятой требуешь перерыв!
- Да! Я собираюсь стоять всю ночь! – ответила я, ужасаясь тому, что меня посадили с ним в одну камеру.
- Знаешь, есть у меня один орган, который начинает завидовать твоей стойкости, - послышался голос, а я вспыхнула румянцем. – Его называют честь.
Я мужественно стояла, облокотившись на толстые прутья решеки. Глаза привыкли к темноте. И в этой темноте я видела вальяжно развалившийся на скамейке силуэт. Дитрих и здесь умудрялся сидеть так, словно король на троне.
Ноги ныли, я со злостью смотрела на коротенькую скамейку, сомневаясь. В коридоре тускло горел светильник. Неподалеку раздавался забористый храп узника из соседней камеры.
- Садись, - милостиво хлопнула по уголку скамейки рука в черной перчатке. Двигаться Дитрих не собирался.
Закинув одну ногу на другую так, что одна нога стояла на полу, а вторая находилась параллельно полу, Дитрих смотрел на меня снисходительным взглядом.