– Еще работая на них я видел, как эти ублюдки отбирают лучшие проекты, перекупают голоса. И все подается под маркой невероятной бизнес успешности. Вшивое бахвальство! Дескать, глядите, мы сукины дети. Заметь, если посмотреть на тендеры, всегда-всегда предлагают немного больше других. Понимаешь, о чем я? Чуть-чуть.
Коллега молчал, насупившись, не торопливо снимая галстук. Задумчиво накручивая его на кулак.
– В их грязных схемах, есть слабое место. Я несколько лет искал, и нашел. Не думал, что придется воспользоваться.
За свой короткий век, Григорий Гребенкин повидал многое. Его отец известный бизнесмен начинал бизнес в годы перестройки. В доме всегда толклись люди, разного прока, слоев. От братков до властителей города. Лихолетье прошло, стихла коммерция времен перемен, а мечты о богатой жизни остались. И приемов силового и конкурентных видов соглашательства используемых отцом, видимо тот не забыл.
Шарову было все равно, как сильно Гребенкин ненавидел Скаловых. После нескольких лет неудач, все, чего ему хотелось, это выбраться из экономического кризиса.
– Твое пустое зубоскальство мне порядком надоело, – сообщил он, выпрямившись и намереваясь покинуть узкий кабинет. – Если нечего сказать, я в баре.
Взгляд Гребенкина приобрел непостижимую тьму:
– Слышал об экономических убийцах?
Напарник замер.
– Независимые эксперты. Привлекаются для расчета прогнозов успешности инвестиционных проектов.
Гребенкин хищно улыбнулся.
– И пользуются огромным доверием. Делают прогноз, господа банкиры принимают, выдают кредит. А тот, кто взял кредит и реализовал, намерен отдавать его прибылью показанной экспертом. А если прибыли нет, тогда…
В горле Гребенкина послышались рассеивающиеся звуки, из смеси уханья совы и воя вепря. Шаров позволил себе робкую ухмылку, сконфуженную растущим раздражением.
– Давно над этим работаешь?
– Прилично.
– Я считал, серьезные решения принимаем сообща. С каких пор, ты действуешь один?
Гребенкин зло глянул на напарника.
– Раньше? Ты сопли развел, как последняя баба! Завопил о противозаконности. Давай, скажи! Разверзни хлебало поносным изобилием.
Шаров поддался вперед, нахмурился, облизнул вмиг пересохшие губы. Выпить захотелось сильнее. Сжал и разжал кулаки, безнадежно опустил плечи.
– Не скажу, – буркнул, глядя из подобья. – Теперь вообще все равно.
– Тебе жопу спасти, а мне, – Гребенкин со свистом выпустил из легких воздух. – Сгноить ненасытных ублюдков. Как они меня. Никто не будет топтать Гришу. Помяни мое слово.
– Так и что? Он уже в деле?
– Она.
– Она?
Тот кивнул.
– И она не убийца, а его помощница. Приходится экономить.