Макс смотрит вперед, но начинает улыбаться.
— Полина Викторовна… Хватит на меня так смотреть! Иначе мы свернем на обочину… — его пальцы на моем бедре сжимаются чуть сильнее, разгоняя по телу мурашки. Сглатываю скопившуюся слюну, прикрываю глаза.
— Извините, Максим Георгич, — говорю с притворным сожалением, отводя взгляд на дорогу. — Я так больше не буду…
— Я тебе не буду! — угрожающе говорит он, смеясь. Тоже улыбаюсь, так тепло на душе. По радио тихонько какая-то медленная песня современных исполнителей. Макс начинает потихоньку подпевать припев:
— Самая, самая, самая моя… Завербован феромонами… тебя не описать…
Самая, самая, самая моя… Мы с тобой сорвемся за кордон, обнимем небеса…
Смотрю на него, не могу поверить своим ушам. Макс улыбается, смотрит на меня…
— Вот, Полина Викторовна, совсем мягким стал с тобой, песни пою… — он подмигивает мне, улыбается. Задерживаю дыхание, смотрю на Мартынова. Наверно, странно сейчас выгляжу. Прикрываю глаза, вдыхаю воздух. Легкие жжет от недостатка кислорода.
— Да вы романтик, Максим Георгич, — пытаюсь пошутить я. Сердце пытается выпрыгнуть, бьется диким ритмом в горле, которое я тру ладонью, надеясь успокоиться. Нельзя, Полина! Нельзя влюбляться… Хотя поздно, похоже… Втрескалась в Мартынова, как девчонка, и что с этим теперь делать — не могу представить.
Погружаюсь в свои мысли, Максим тоже молчит. Ловлю себя на том, что с этим мужчиной даже молчать комфортно. Просто слушаю мелодию, льющуюся из динамиков, смотрю в окно. В молчании доезжаем до дома. Выходим из машины. Нервно поправляю прическу. Мне кажется, что все вокруг сразу поймут, чем мы с Максом занимались. Хоть мы и приняли душ, но я ощущаю запах секса. Он настолько плотно нас окутывает, что начинаю чаще дышать. Мартынов подходит близко-близко, обнимает меня за плечи, целует в висок. Настолько простой жест, но так много для меня значит… Никто не целовал меня так раньше, кроме папы. Он поддерживал меня всегда и во всем, и чмокал в висок, прямо как сейчас Макс. На глаза наворачиваются неожиданные слезы. Пытаюсь сглотнуть подступивший комок, но не сдерживаюсь и всхлипываю.
— Поль, ты чего? — Мартынов растерянно смотрит на меня. А мне стыдно отчего-то. — Лисичка, не пугай меня так… Что стряслось, м? Я что-то сделал не так?…
— Нет, ты что… я просто… не знаю, как объяснить… расчувствовалась…
Мартынов выдыхает облегченно, обнимает крепче.
— Ты же ничего не скрываешь от меня, Поль? Мы ведь доверяем друг другу?
— Не скрываю, доверяем, да.
Макс целует меня в макушку, вздыхает.
— Успокоилась? — спрашивает неуверенно. Киваю, уткнувшись в его плечо. Вдыхаю аромат Мартынова, да, действительно, успокоилась. Даже странно ощущать себя защищенной рядом с мужчиной… — Пойдем, лисичка, там детки заждались, наверно…